— Святой Хоббс, — раздраженно бросила Фокс, вставая и направляясь к костру. — Я в это не верю. Вы просто его плохо знаете.

— А вы знаете?

По его удивленному голосу она поняла, что сболтнула лишнего. Встав у костра и подбоченясь, она смотрела на кроликов.

— У меня уже слюнки текут. Поваром был Пич.

— Благодаря мистеру Ханратти у нас будет сегодня пиршество. Я еще испек кукурузную лепешку.

Так как они разбили лагерь рано, чтобы дать животным попастись, у них после ужина оставалась еще пара часов до сна.

— Как насчет шахмат?

— Лучше спроси, как насчет того, чтобы задать тебе трепку.

— Когда-нибудь я тебя обыграю.

— Ну да, это когда луна упадет с неба.

Кролик оказался восхитительным, а лепешка, испеченная Пичем, просто таяла во рту. Где-то в середине ужина Фокс заметила, что Пич смотрит на нее своим, как он говорил, многозначительным взглядом. Когда он увидел, что привлек ее внимание, он стал показывать глазами на тарелку Таннера. До Фокс не сразу дошло, что хотел от нее Пич, она поняла это, только когда взглянула на Ханратти и Брауна.

Охранники, как и она, сжимали вилки в кулаке. А Таннер пользовался вилкой так, как настаивал Пич, — как воспитанные люди. Если Таннер заметил, как ест Фокс — а он наверняка уже обратил на это внимание, — он будет считать, что она той же породы, что Ханратти и Браун. Возможно, Фокс и не хватало приличного воспитания, но она считала себя гораздо выше таких людей, как Ханратти и Браун.

Нахмурившись, она взяла вилку, как полагалось, в надежде, что Таннер заметит, что она ест не так, как его охранники.

— Я думаю, что знаю Хоббса Дженнингса так же хорошо, как все работники компании, — заявил Таннер, когда они поужинали.

Фокс смотрела не отрываясь на шахматную доску, которую раскладывал Пич. Услышав имя Дженнингса, он искоса посмотрел на Фокс.

Фокс промолчала, и тогда Таннер, откашлявшись, сказал:

— Вы имеете в виду, что знаете кого-то, кто работал на компанию Дженнингса дольше, чем я, и этот человек знает Дженнингса лучше меня?

— Этот человек знал Дженнингса гораздо дольше, чем вы, — неохотно ответила Фокс, мысленно пнув себя за то, что все испортила.

— А вы можете назвать его имя?

— Нет. — Сев на траву, Фокс стала разглядывать шахматные фигуры, как будто никогда прежде не играла в шахматы. — Начинай, — сказала она Пичу.

— Черт возьми, Фокс, вы просто мастер говорить загадками. Меня это начинает раздражать.

— Тогда уходите, чтобы мы с Пичем могли спокойно поиграть.

— Что именно этот человек рассказал вам о Хоббсе Дженнингсе?

Она наконец подняла глаза.

— Дженнингс — ваш босс, и я понимаю, что вы должны быть ему верны. На этом и порешим.

Таннер достал из кармана жилета сигару, повернулся и пошел к охранникам.

— Я знаю, что совершила ошибку. Так что ничего не говори, Пич.

— Мне кажется, что защитная мазь действует. Да и руки стали намного мягче от того, что ты смазываешь их свиным жиром и не забываешь надевать на ночь перчатки.

— А щеки уже не такие обветренные? — Она знала, что губы все еще в трещинках, но чувствовала, что они постепенно становятся гладкими.

— Не такие, как когда мы уезжали из Карсон-Сити.

В мгновение ока Пич убрал с доски слона и одного коня. Фокс не поверила своим глазам.

— Как это тебе удалось?

— Ты невнимательна, Мисси.