Монстр был очень, очень зол. Тварь не стала ждать, пока я им налюбуюсь. Волк рванулся прямо на меня, наплевав на выставленный меч. Я чудом отскочил в сторону, успев полоснуть по носу монстра кончиком клинка, а спустя секунду в переднюю лапу волка вонзился арбалетный болт. Не думаю, что смог бы и дальше уклоняться, если бы не помощь Грая. А так мне удалось надавать монстру по морде, пользуясь его хромотой. Волк скалился и уворачивался, но клинок оставлял зарубины на жесткой чешуе морды.

– Ты или по шее бей, или лапы руби! – раздраженно скомандовал Грай, когда я чересчур увлекся. Слишком уж мне понравился переход от жертвы к охотнику.

– Ла-адно, – мысленно протянул я, но атаковать не успел. Волк вдруг завыл, и на меня вдруг резко навалилось ощущение безнадеги, смертельной опасности и полнейшего бессилия. Будто я лечу вниз с крыши фабрики, а до земли остается метров пять. Какой смысл обороняться, бегать от смерти, если все неминуемо к ней приведет? Волк такой большой и сильный, эта битва изначально была обречена на провал...

– Ты чего творишь, пацан?! – взревел Апелиус, как только моя рука с мечом пошла вниз.

– Смысл жить, сопротивляться? – вытолкнул я из себя едва слышный шепот, не перекрывающий торжествующий вой волка. – Он так силен...

Апелиус орал, но я не слушал. Зато, когда монстр перестал выть, нервы будто ошпарило: что на меня нашло, черт побери?! Я рванул в сторону, едва разминувшись с щелкнувшей пастью.

– Руби ему лапы! – бесновался архимаг. – Ты выдохнешься гораздо быстрее, если будешь убегать и уклоняться!

Я увернулся от неуклюжего броска монстра и перешел в полноценное нападение. Удар по шее монстра... провалился: лезвие заскрежетало, и я ушел в сторону, уклоняясь от ответного рывка. Волк двигался гораздо медленнее, чем в здоровом состоянии, подволакивал поврежденную ногу, но и так едва меня не достал.

Попытка вторая. Я бью рубящим ударом по переносице волка, тот старается уклониться, отводит морду в сторону, и я перевожу размашистый удар в укол, метя в другую сторону шеи. Черт, опять скрежет...

Спустя пять минут битвы я устал, как собака, взмок, обзавелся парой неприятных на вид царапин от когтей и колючек, но нащупал слабое место монстра: небольшая часть правого бока. Лапы не рубил: арбалетный болт смог пробить чешую, но у меня на это сил не хватит.

Сложнее бить в уязвимую точку, потому как монстр постоянно крутился, стараясь стоять мордой ко мне. Поэтому прежде, чем уколоть монстра в бок, приходилось тратить силы на удары по морде.

Наконец я собрал все силы и рывком вколотил меч в бок монстра, куда тот вошел неожиданно глубоко. Похоже, раньше я умудрялся попадать по ребрам, а сейчас пробил между ними.

Монстр жалобно заскулил и рухнул. Меч я вытаскивать не стал, как и подходить к твари.

– Если у него строение органов хоть вполовину волчье, то ты попал либо в сердце, либо рядом с ним, – диагностировал Апелиус и добавил. – Меч сейчас не трогай: забери после того, как монстр сдохнет или ослабнет.

Отвечать я ничего не стал, как и задерживаться у туши. Лишь огляделся и увидел покинувших фургоны неофитов: подростки выстроились с обнаженными мечами возле фургонов, но на помощь мне никто не спешил. Эрама и баронов я не видел, но крики и рычание неслись и с другой стороны дороги: возможно, мне достался самый легкий противник... Но пропитанное потом рванье дает понять, что даже если так, напрячься пришлось по полной.

Я поплелся к толпе. Хотелось воды и отдыха. И наконец узнать, почему Грай не выстрелил в воющего волка, хотя момент для атаки был самый подходящий.