— Что ж, давай поговорим. Что ты хотела мне предложить?

Адепты посмотрели друг на друга. Огневик пожал плечами и шагнул назад. Воздушницы же переглянулись, и продолжила говорить та девчонка, которая призывала к диалогу. Буду звать ее "главняшкой".

— Я предлагаю тебе сдаться. Обещаю, мы не причиним тебе вреда, просто свяжем, и...

— Я похож на идиота? С вашей стороны это более чем щедро — оставить человеку жизнь, но даже последний тупица поймет, что человек со связанными руками не только лишается имущества и права на свободу, но и жив только до момента, пока его не захотят убить.

— Я так и знал, это бесполезно... — прогудел огневик. — Они в этой школе напрочь двинутые, живут только боями. Их уже не исправить.

— Никакой сдачи не будет, — перехватил я шест удобнее. — Наши школы слегка не ладят, чтоб ты знала. Да даже если бы директора взасос дружили, ты бы меня не спеленала.

Будут они мне еще за дружбу и всепрощение рассказывать. Я помню того психа, который в руинах "умира-ать!" орал.

— Логично, — кивнула девушка. — И очень умно. Значит, драка? Печально... Пойми, мы не можем отпустить тебя после того, как ты нас здесь увидел. Уйти сами мы тоже не можем... по некоторым причинам. Подумай еще раз: нас пятеро, а ты один. И пусть ты адепт... третьего ранга, да? Не разбираюсь в вашей форме... но мы все-равно будем сильнее при одновременной атаке. У меня тоже третий ранг, а у остальных — второй.

Врет, как дышит — у второй соплюшки дернулась бровь, и та едва удержалась, чтобы не посмотреть на подругу. А вот рыжий огневик мозгами и терпением не отличался: удивленно покосился и разве что "ты шутишь" не сказал.

Значит, у них два трехранговых бойца. Будь они двухранговыми, вели бы себя скромнее.

Я вздохнул:

— Слушайте меня внимательно. Я готов сдаться, но при нескольких условиях! Во-первых, скажите ему, пусть жезл опустит, — кивнул я за спину группе. Повелись все, кроме главняшки — та лишь головой дернула.

Я швырнул в противников горсть заряженных бомбочек: девять круглых камней души — все, что нашел на трупах. В полете камни подхватил ураганный порыв ветра, и швырнул... точнее, попытался швырнуть вперед. Бомбочки замерли на середине пути, перехваченные волей адепта третьего ранга.

Очень плохо. Еще в пути я осмотрел бомбочки. Судя по рунам, что я прочитал, без удара или сильной встряски взрыва не будет.

Воздушный удар я послал, прыгая назад и вбок, за бархан. В правой руке я сжал шест, а у предплечья горел синим щит, закрывая меня от осколков. Ладонь я высунул ровно настолько, чтобы попасть воздушным ударом в зависшие бомбочки. И мне повезло трижды — во-первых, я не промахнулся. Во-вторых, успел спрятать ладонь за щитом. В третьих — когда рвануло, осколки, как и огненные и воздушные валы, разметавшие гребень бархана, попали в щит. Пока катился вниз по склону, услышал другие взрывы — видимо, детонировали соседние бомбы. Может, от падения на песок, а может, от осколков. Но думаю, от одного и другого — вряд ли адепт третьего ранга, белокурая воздушница, смогла бы не только устоять на месте после первого взрыва, но и удержать девять очаровательных сюрпризов.

— А еще повезло, что адепт пялилась на бомбы, как дура на пряники, — проворчал я, неспешно поднимаясь и за каким-то чертом отряхиваясь от песка, хотя засыпало меня едва ли не по колено. Слова доносились, как сквозь вату. Отряхнувшись, я нашел валяющийся метрах в пяти посох, подобрал железку, напитал бао и пошел на поиски недобитков.

На бархан то, что им было меньше минуты назад, походило слабо. Вершину раскурочило, разбросало по сторонам. Теперь на месте, где мы говорили, красовалась глубокая воронка, залитая чем-то зеленым.