— Подозреваешь Картру в желании помочь любимому стать неофитом? Ну или вивисектором, заточенным на познание практиков: не знаю, в кого играл пацан и каких идей набрался.

— А кто её знает, эту леди. Надеюсь, пацана парализовало где-нибудь в переулке, и руна на стене — просто совпадение... Но я точно уверен, что такая леди, как Картра, сюда не ходила. Не по статусу. А если бы ходила, то один единственный раз, и после этого точно бросила художника. Ссаные переулки — не для ледей.

Я обошел мастерскую по кругу: здание было с половину моей лаборатории. Другие стены потемнели от дождей, но никаких надписей и рисунков на них не было.

Дверь запиралась на огромный кованый замок, но петли шатались, и я выбил дверь несколькими ударами ноги. Вряд ли Аталес прячется в запертом снаружи помещении, но здесь могут таиться подсказки, где художник находится сейчас. А то, что незапертое помещение обыщут головорезы с тесаками и вынесут отсюда все мало-мальски ценное, меня не волнует.

— А художник очень даже не прост,— сказал Апелиус, увидев мастерскую. Я согласился с архимагом.

В логове Аталеса были и картины, что стояли пачками у стены, и наброски: на трех мольбертах стояли картины разной степени завершенности. Краски, кисти, палитра — всё это было, но у стен. На полу посередине помещения красовалась красная пентаграмма с несколькими десятками рунных знаков. На всякий случай я проверил её через истинное зрение, и ритуал оказался рабочим — линии пентаграммы светились мягким светом, а в воздухе над печатью вихрились потоки бао. Хотя нарисованы линии и руны без грамма порошка.

— Он кровью рисовал, что ли?— спросил я, но архимаг не ответил. В принципе, почему бы и не кровью? Я не изучал этот вопрос, но если уж воздух насыщен бао, то в телах адептов она точно должна иметься.

Не знаю, как должна пахнуть протухшая кровь, но в мастерской ничем, кроме растительных красок, не пахло и не воняло.

Я не стал наступать на линии незнакомой печати, не стал наклоняться над линиями, водить руками и вообще на всякий случай рассматривал штрихи и руны с расстояния двух шагов.

— Определить материал, которым сделан рисунок!— скомандовал я.

Ну, хоть успокоила. Буду знать, что художник не слишком отбитый. Жаль, что заклинание не определило таинственный компонент.

Печать была странной. Во-первых, она не имела накопителя, а значит, должна была переработать вложенную в печать бао и превратиться в обычную краску, как рисунок на стене. Но нет — печать светилась от вложенной энергии.

После прочтения рун я понял, что цель пентаграммы — накопление энергии. Пентаграмму можно было упростить раза в три, задать чёткие границы, где энергия будет накапливаться, в идеале — положить в центр накопитель, но художник этого не сделал, поэтому бао накапливалось над пентаграммой. Дилетантская работа.

Я ещё раз проверил руны, осмотрел пол на предмет подпилин, но ничего такого не наблюдалось.

— Давай, я же вижу, что тебе не терпится,— хмыкнул архимаг.

Я шагнул за линию пентаграммы.

Счётчик меня удивил. Двести процентов — это пшик, если сравнивать с пустыней у барьера, но здесь, посреди города, где средний уровень колеблется в 30%, такое скопление бао — аномалия для дилетантского ритуала. Чем же ты рисовал эти руны, Аталес?..

— Кто-нибудь пробовал делать печати сбора энергии без описания границ?— поинтересовался Апелиус.

— Я обустраивал себе место для медитации, но оно не сильно то повышало уровень бао. Скорее, помогало его быстрее втягивать из мира. А описание ритуала без четких границ я не видел. Да и незачем это — проще собрать энергию сразу в накопитель. Выходит, вот эта рунная цепочка завязана на непрерывное обеспечение этой краски бао, а остальная печать используется для накопления энергии.