Татьяна Полякова. С чистого листа
«Есть много, друг Горацио, на свете, Что и не снилось нашим мудрецам». Шекспир
На него все обращали внимание. Оборачивались, подолгу смотрели, многие даже останавливались. Я не стала исключением. Впрочем, не обратить на него внимание было трудно. Рослый крепкий мужик стоял посреди тротуара и вертел головой с совершенно потерянным видом. Он напоминал ребенка, который готов заплакать от страха и бессилия. Именно эти два чувства отчетливо читались на лице мужчины. А между тем он не выглядел человеком, которого легко напугать. Скорее наоборот. Тренированное тело, лицо с крупными резковатыми чертами, такое принято называть мужественным, тяжелый подбородок и взгляд исподлобья. Вот только со взглядом вышла незадача. Он резко диссонировал с внешностью мужчины, может, оттого люди и недоуменно оборачивались на него. Парень же, казалось, ни взглядов, ни людей вокруг попросту не замечал. Вертелся на одном месте и вроде бы чего‑то ждал. Или кого‑то. Наши взгляды встретились. Внезапно он шагнул ко мне, и в глазах его мелькнула то ли надежда, то ли радость узнавания. Я поспешно отвела взгляд, мужчина нахмурился и отступил растерянно, как будто понял, что обознался. А мне очень захотелось подойти к нему и спросить… Что? Например, не нужна ли ему помощь. Я не сомневалась, так и есть – нужна. Но тут же малодушно подумала: какое мне дело до этого парня? Он взрослый человек, и вообще… Что значит «вообще», я додумывать не стала и ускорила шаг, но все‑таки обернулась. Мужчина стоял посреди тротуара и смотрел мне вслед. Люди вокруг спешили, обходя его, шли себе дальше, а он стоял, безвольно опустив плечи, и казался таким одиноким в толпе, что я едва не вернулась к нему, однако вместо этого вновь поспешно отвела взгляд. «Через двадцать минут мне надо быть на работе», – напомнила я себе и зашагала к остановке. С трудом втиснулась в переполненный троллейбус, размышляя над своими планами на вечер, но словно заноза в голове засела мысль о мужчине, которого я только что видела, и вместе с внезапной жалостью к нему появилось чувство стыда оттого, что я не подошла, не предложила помощь. И чем усерднее я гнала эти мысли прочь, тем настойчивее они являлись. Выйдя из троллейбуса напротив офиса, где работала, я досадливо чертыхнулась и шагнула по направлению к стоянке такси, намереваясь вернуться, чтобы сделать то, что, как мне теперь казалось, сделать была просто обязана, но тут услышала голос Витьки Федотова. Он окликнул меня и, через мгновение вынырнув из толпы, оказался рядом. – Привет, – улыбнулся он и подхватил меня под руку, добавив: – Опаздываем. Мы бегом пересекли дорогу и вскоре входили в здание офиса. – Ты чего такая грустная? – спросил Витька уже в лифте, приглядываясь ко мне. – Работой завалили? – Я пожала плечами, сообразив, что правдивый ответ, скорее всего, вызовет недоумение. – Или не выспалась? – продолжал настаивать Витька, и я ответила: – Встретила парня возле своего дома… – Знакомый? – Нет. Просто парень. Потерянный какой‑то… – И чего? – так и не дождавшись внятного объяснения, поинтересовался Витька. – Отвяжись, – буркнула я. – Он что, приставал к тебе? – Нет. Выглядел как‑то странно. Витька покачал головой: – Ну ты даешь. Мало ли странных типов встречается на улице, что, обо всех теперь думать надо? Какой‑нибудь бомж или попрошайка… Мы вышли из лифта, я кивнула, подумав при этом: «Вряд ли он бомж. Одет чисто. Хотя… джинсы ему были коротковаты. И клетчатая рубашка словно с чужого плеча». Витька махнул мне рукой и потопал по коридору, а я вошла в кабинет, который делила с двумя девчонками. |
