5. НЕЧАЯННАЯ ВСТРЕЧА

Воинственный жар с неимоверной силою

запылал в душе моей; мечты зароились в уме,

и я начала деятельно изыскивать способы

произвесть в действие прежнее намерение

своё — сделаться воином, быть сыном для

отца своего...

Белые лепестки жасмина, сорванные свежим утренним ветром, залетали в окно садового дома и опускались на бумагу, исчерченную карандашом и кое-где покрашенную акварелью. Вчера Надежда оставила на подоконнике свой недоделанный рисунок. Она рисовала героиню древнегреческого мифа — юную Андромеду, дочь царя Кефея, отданную в жертву страшному дракону и прикованную к скале.

Этот сюжет не выходил у неё из головы последние дни. Андромеде она хотела придать собственные черты. Очень подробно изобразила железные оковы на руках царевны и скалу мрачного, серо-стального цвета. В первом варианте у неё был и двуглавый дракон. Одну его голову Надежда нарисовала с карикатурным профилем родной матушки, другую — с профилем Василия Чернова.

Недавно из Ирбита пришло длинное письмо. Это послужило сигналом к возобновлению военных действий, которые Анастасия Ивановна вела против старшей дочери. Письмо было адресовано тёще, и в нём хитроумный Василий давал свою трактовку последней ссоры, умолял о поддержке, клялся в вечной любви к Надежде, сообщал о своей командировке в Сарапул, которая назначена на осень, и выражал уверенность в том, что вернётся в Ирбит после этого с женой и сыном.

Да, страшное чудовище уже простёрло над ней чёрные крылья, уже дышало ей в лицо огнём и дымом, уже готовилось схватить её своими когтистыми лапами. Но Андромеду спас благородный и смелый Персей. Повторится ли ныне это предание или ей суждено навек стать безответной жертвой, сгинуть в глубинах огромнейшей империи?..

С тех пор как установилась летняя погода, Надежда перебралась в садовый дом с пятью окнами, обнесённый кругом террасой, к которой вплотную подступали кусты жасмина и несколько старых лиственничных деревьев. Дом этот стоял над оврагом, где тихо журчала маленькая речка Юрманка. Надежда с сыном и нянькой Натальей занимала весь первый этаж. Андрей Васильевич жил в мезонине наверху.

Отец больше не вспоминал их разговор вечером в Страстной четверг, но Надежда его не забыла. Мысль о превращении беглой жены в воина, солдата императорской армии, где никто не осмелится искать её, теперь казалась ей естественной и простой по исполнению. Даже, может быть, слишком простой, если предусмотреть и обдумать каждую мелочь этого путешествия из северной провинции России через две тысячи вёрст к её западным границам, где стояли полки пехоты и кавалерии и где назревали крупные события.

Политические новости, конечно, доходили до Сарапула медленно. Однако война с французами в Австрии, закончившаяся разгромом союзных войск под Аустерлицем 20 ноября 1805 года, уже давно служила поводом для разговоров и бурных обсуждений в местном обществе. Городничий часто получал от брата Николая, жившего в столице, петербургские газеты, а также пересказы различных слухов, курсировавших в Северной Пальмире. Газеты Андрей Васильевич давал читать своим гостям, которые раз в неделю собирались у него сыграть партию в вист.

Господа засиживались допоздна в летнем кабинете городничего и рассуждали о том, что позора Аустерлицкой баталии государь император не потерпит, а значит, жди новой войны с французами. А Надежда, сидя на террасе, слушала эти разговоры и думала о том, что война — как раз то, что ей нужно.

На войне можно совершить подвиг, заслужить награду, получить офицерский чин. На войне, где полки несут потери едва ли не ежедневно, особенно не станут приглядываться к новому солдату. На войне, если она погибнет, канет в Лету и её побег. Но нет, о смерти ей вовсе не хотелось думать. Она составляла свой план для того, чтобы выжить, чтобы победить.