|
Но как слух, разнесшийся насчет резкой перемены в нраве г. Кожанчикова после издания вышеупомянутой исторической монографии, убивает во мне всякую предприимчивость, то я отлагаю мое намерение до тех пор, пока г. Феоктистов нападет на другого издателя, столь же неразборчивого, как г. Кожанчиков, и таким образом покажет новое место, через которое можно валить всякий сор в русскую публику. До этого же блаженного, но весьма сомнительного времени мне предстоит подвиг особенно трудный. Я должен рассказать главнейшие подразделения раскола тем из моих читателей, которые этого не знают, в столь сжатой форме, чтобы не измучить этим читателей, у которых есть готовые понятия при одном слове: поморство, федосеевщина, филипповщина, дьяконовщина, странники, духовные христиане, Аристово согласие, иконоборцы и т. п.
При совершенном непонимании нашим обществом сущности русского религиозного разномыслия, у нас существуют два главные представления о расколе. Для одних все, что при русском происхождении не признает авторитета господствующей церкви, есть раскол, и раскол совершенно однокачественный. Другие же уверены, что видов русского раскола неисчислимое множество, и самые умеренные из людей, держащихся этого мнения, полагают, что раскол имеет по крайней мере до ста одиннадцати сект. Ближайшее изучение раскола показывает, что оба эти мнения совершенно неосновательны. Кроме того, изучение характера русского религиозного разномыслия показывает также, что люди, держащиеся в отношении раскола двух вышеприведенных мнений, считают в числе раскольников, впавших в разномыслие с господствующей церковью, сектаторов, вовсе не принимающих Никейского символа веры и потому самою церковью называемых не раскольниками, а еретиками. Раскол велик, и подразделений его действительно не мало. Начало религиозного разномыслия в России восходит до времен великого князя Владимира. Лет через шестнадцать после крещения Руси в Киеве уже была известна секта христовщины (нынче хлысты). В Густынской летописи есть свидетельство, что в 1507 году секта эта распространялась уже по Польше и Силезии. При Иване Васильевиче III, Дмитрии Донском и царе Алексее Михайловиче уже было известно несколько сект. Церковные реформы Никона и правительственные реформы Петра дали новую пищу религиозным и политическим разномыслиям русского народа, вызвали раскол к твердой оппозиции нововведениям и дали ему средства быстро распространяться, опираясь на консервативные стремления народа. С этих пор начинается борьба правительства и церкви с расколом, и с этих же пор начинается изучение раскола, до такой степени неудачное, что до сих пор мы не имеем верной, полной, но не сочиненной классификации раскола. До XVIII столетия вовсе не разделяли раскольников на разряды, толки и согласия, и всех русских людей, разномыслящих с господствующей церковью, называли общим именем раскольников. Первое распределение раскольников по сектам появилось в первый раз в «Розыске» св. Димитрия Ростовского. Но видно, что подразделения эти были очень неясны для самого святителя, который, впрочем, писал по сведениям строителя Спасораевской пустыни Иоасафа, ярославца Петра Ермилова, старца Борисоглебского монастыря Андроника и Пахомия с Керженца. По двум спискам, составленным с чужих слов, у него значатся: 1) христовщина, 2) иконоборщина, 3) поповщина, 4) беспоповщина, 5) чувственники, 6) кривотолки, 7) ануфриевщина, 8) аввакумовщина, 9) ефросиниевщина, 10) иосифовщина, 11) калиновщина, 12) киприяновщина, 13) илларионовщина, 14) серапионовщина (или морельщики), 15) козьминщина, 16) волосатовщина (или сожигатели), 17) исаковщина, 18) стефановщина, 19) сожигатели, 20) морельщики, 21) федосеевщина, 22) ефремовщина, 23) иаковщина, 24) субботники, 25) подрешетники (или капитоны), 26) андреевщина, 27) рогожники (или рубищники), 28) павлиновщина и 29) андреяновщина. Димитрий Ростовский, исчислив эти 29 различных согласий раскола, сознавал, что здесь еще не весь раскол. «Дела раскольническая злая яве, творимая в противность церкви святой, якоже о тех доносится нам, суть неисчетна, о них же подробну писати и глаголати невозможно, разве знатнейшия зде предложим», говорит он в своем знаменитом «Розыске», по поводу которого г. |
