Мима собрал помощников и вернулся в Цитадель в Чистилище. Завоевание, Кровопролитие, Голод и Мор ехали огорченные. За сегодняшний день они собрали ничтожный урожай.

Восторг встретила Миму в парадном зале.

– Ах, возлюбленный, я так скучала по тебе! – воскликнула она. – Зачем ты так надолго уехал?

– У меня есть служба, которую я должен исполнять, – пропел он.

– Распоряжаться насилием и убийством? Лучше бы ты оставался здесь!

– Остановить битву между армиями твоего княжества и моего, – мягко ответил Мима. – Был заключен мир, однако вести об этом не дошли до фронта. Мне посчастливилось прекратить сражение, пока дело не зашло слишком далеко.

– Махараштра и Гуджарат… сражались? – не веря своим ушам, спросила Восторг.

– По нашей вине, – подтвердил он. – Мы отказались вступить в брак с принцем и принцессой Раджастхана, поэтому наши княжества объявили друг другу войну.

– Неужели дело дошло до настоящего сражения? Я и представить себе не могла!

– Я остановил его. Вот чем я сегодня занимался…

– И все же люди погибли, прежде чем…

– Действительно, было некоторое количество убитых. Оказалось довольно трудно…

– Ах! – воскликнула девушка. – Я не хотела, чтобы из‑за нас умирали люди. Если б я знала…

– Нельзя было… – пропел Мима.

Но Восторг отвернулась от него, и Мима ощутил, какой ужас охватил ее.

Разозлившись, он вышел. Похоже, это была их первая ссора.

Мима помылся. Хотя он и мало соприкасался с земными вещами, все же находился в некотором напряжении и поэтому вспотел. Затем накинул домашний халат и пошел в комнаты Восторг.

Они столкнулись в зале, и принцесса, раскинув руки, обняла Миму и заплакала. Он попробовал заговорить с ней, но девушка закрыла ему губы поцелуем.

Так закончилась их размолвка.

Потом они беседовали, и Мима узнал о том, что в действительности расстраивало Восторг. Видимо, днем дворецкий кое о чем рассказал ей.

Это Чистилище. Здесь не живет никто из смертных. Никакой дискриминации, просто дело в том, что с физической точки зрения смертные устроены гораздо сложнее, поскольку обладают тремя телесными измерениями вместо двух. Подобная аналогия была неточна, но дворецкий воспользовался ею для простоты объяснений. Смертные могли появляться здесь в сопровождении инкарнаций, однако оставаться тут не могли.

– Ты‑то уже провела в Цитадели ночь и целый день! – возразил Мима.

– Именно, и умираю от голода, – ответила Восторг.

– Но тут сколько угодно еды!

– Для тебя. Но не для меня. Не для смертных.

– Но ты моя смертная! – сердито сказал он. – Им придется кормить тебя!

Принцесса покачала головой:

– Они уже кормили меня, Мима. Это пища Чистилища. По виду и вкусу она как настоящая, однако насытить может лишь призраков. Смертному необходимо в тысячу раз больше вещества, чем в этой еде. То, что я здесь ела, для меня было всего лишь иллюзией. Я живу только за счет ресурсов собственного тела. Это нетрудно в течение короткого времени, пока желудок кажется полным… но постоянно так продолжаться не может.

Мима пристально посмотрел на нее.

– Пища Чистилища… не в состоянии насытить тебя, – повторил он.

– Мима, я должна вернуться в мир смертных, если не хочу умереть от голода.

Он был потрясен.

– Теперь понятно, почему ты была огорчена! Здесь так замечательно, и вот…

– И вот теперь мне необходимо покинуть тебя. Я могу появляться здесь каждый раз всего на несколько часов, прежде чем голод и жажда… О, я ощущаю сейчас эту страшную жажду!

Мима склонил голову:

– Восторг, мне и в голову не приходило… Я бы ни за что не взял тебя сюда, если бы…

Видимо, его скорбь успокаивающе подействовала на принцессу.