— Еще как несправедливо, — Снегирь выпрямился, поправил руку Грубера на своем плече, и покосился на все еще находящегося в полубессознательном состоянии друга. Кошка топталась по плачам Грубера, вонзала в них когти, терлась о шею — никакой реакции со стороны человека не поступало. Тогда она долго принюхивалась, и вздохнув, прямо по-человечески, легла Груберу на плечи на манер воротника свесив свой пушистый хвост. Снегирь уже хотел было что-то добавить, но тут его взгляд упал на надвигающуюся черноту. — Да, отсюда все выглядит по-другому, более… ну, не знаю, просто более…

— Что ты хочешь сказать? — Михалыч нахмурившись проследил за взглядом Снегиря.

— Там внизу тоже чернота наступает. Те, кто хотел попробовать остаться — спешно собираются, чтобы успеть свалить. Нет больше «Подземного», вообще нет, — и он снова поправил руку Грубера, у которого в очередной раз ноги подкосились. — Да стой же ты!

— Давай уже двигаться, — раздался недовольный голос Зины. — Чем дольше мы стоим, тем больше шансов попасть под черноту, а ты сам знаешь, как она на Грубера действует. Он же и так почти готов.

— Может вас подвезти? — Михалыч повернулся к начавшим движение людям. — А то так давайте вместе куда рванем, вы же вроде работаете на меня, — он усмехнулся, глядя на закатившего глаза Снегиря.

— Спасибо, но нас должны встретить, — Зина сказала, как отрезала, и тут же потеряла интерес к квазу. Анна виновато улыбнулась Михалычу, и снова принялась хлопотать вокруг Грубера.

— Ну, как знаете, увольнительных не ждите, — Михалыч махнул рукой, и направился к своему видавшему виды грузовичку. А трое измученных стража и примкнувший к ним ксер свернули на едва видимую тропинку и побрели туда, где их вроде бы должны были встречать.

* * *

Грубер потянулся и соскочил с постели, в которой он провалялся почти неделю. Почти неделя на восстановление для Стикса — это было удручающе много, но Чинк запретил помогать ему, а также выкинул весь адреналин, который Грубер нашел в аптеке больницы только что перезагрузившегося стаба. Снегирь вообще впервые слышал, чтобы Чинк так матерился, что любой сапожник мог позавидовать. Так что процесс возвращения Грубера в мир живых затянулся, и теперь он хотел восполнить некоторые пробелы, оставшиеся от их последнего приключения, если этот кошмарный опыт можно так назвать.

Чинк нашелся в своей любимой квартире. Он сидел в кресле, закрыв глаза, улыбаясь, и гладил устроившуюся у него на коленях кошку. Кошка громко урчала и вроде бы была не против присутствия Чинка, но, когда вошел Грубер, она повела ухом, и урчание убавилось почти на два тона.

— Нет, все-таки кошки — это нечто совершенно неземное, — Чинк рассмеялся и столкнул с колен пушистую предательницу, которая громко фыркнула и прошла мимо Грубера высоко задрав хвост. — Они выбирают себе только одного хозяина, а всем остальным милостиво разрешают за собой ухаживать.

— Поговорим? — Грубер бесцеремонно прошел по комнате и сел в кресло, напротив Чинка.

— О кошках? — Чинк скорчил невинную физиономию, разглядывая Грубера.

— Ну, если ты хочешь обсудить кошек, то можем и о них поболтать, вот только потом, после того как ты мне на мои вопросы ответишь, — Грубер в игру не включился, и вообще выглядел на редкость сосредоточенным.