|
И его совсем не смущало, что он был залит чей-то кровью. Создавалось ощущение, что он скоро нагадит в штаны и не заметит, пока они не спадут с него, как это происходило в итоге со всеми измененными. Всего этого Снегирь стерпеть уже не мог. Он подскочил к Груберу еще ближе и что есть силы ударил того под челюсть. Голова Грубера мотнулась в сторону, но он тут же снова повернулся к Снегирю. Теперь так раздражающей Снегиря полуулыбке на его лице не было. Выбросив вперед руку, Грубер вцепился Снегирю в горло. Откуда у него взялось столько силы, оставалось только гадать. Снегирь почувствовал, что не может дышать, а рука на его горле сжалась еще сильнее. Попытка оторвать от себя убивающую его руку не увенчалась успехом, Грубер просто проигнорировал ее. Тогда Снегирь, чувствовавший, что еще немного, и тот, кто совершенно точно не был его другом, просто принял его вид, вырвет у него горло, сумел едва слышно прохрипеть:
— Грубер. Грубер, что ты делаешь? — дальше из его рта был слышен лишь нечленораздельный хрип. И тут давление на горло исчезло. Снегирь упал на колени и закашлялся, а руки сами собой потянулись к поврежденной шее. А еще он каким-то краем сознания, которое к собственному удивлению не потерял, отметил, что характер боя изменился. Если до этого твари нападали на горстку людей организованно, не отвлекаясь на посторонние вещи, то сейчас некоторые из них бросились к лежащим на полу трупам, а другие начали просто напрыгивать на охранников без всякой системы, с первобытной яростью, пытаясь задавить грубой силой. И у охранников появился бы шанс, если бы у них уже практически не кончились патроны. — Снегирь, что происходит? — Снегирь поднял взгляд на растерянно оглядывающегося по сторонам Грубера. — Если я тебя убью, ты не удивляйся, и не спрашивай, за что, ладно? — голос Снегиря звучал настолько глухо что ему самому показалось, что он шепчет. Тут одна из пуль, выпущенных охранником впилась в пульт управления рядом с Грубером. — А, черт, эти тварюшки же теперь тебя не защищают. Вот это попадос. Грубер присел и осторожно осмотрелся, отметив, что к помосту быстро бежит какой-то топтун. Сплюнув, он поднял руки, еще раз осмотревшись и отметив, что весь пол и люди и зомбаки залиты кровью. Конечно кровь — это не вода, но тоже сойдет, решил он, сосредоточившись. — Снегирь, не высовывайся, — процедил он сквозь зубы и вскинул руки вверх. Наверное, со стороны это выглядело красиво: множественные молнии, бьющие откуда-то с потолка, которые неизменно находили себе цель. Им было неважно иммунный это или измененный. Кровь оказалась не самым плохим проводником. Отовсюду слышались визги, стоны, сильно и удушающе воняло горелой плотью, и этот запах перебивал даже запах потрохов, который, как казалось Снегирю, он никогда уже не забудет. Все закончилось внезапно. Просто наступила звенящая тишина и значительно потемнело после ослепительных вспышек, которые еще секунду назад били по глазам отовсюду. Снегирь продолжал стоять на коленях, когда тяжелое тело Грубера начало заваливаться прямо на него, а из глубины зала прозвучал голос Зины. — Эй, Снегирь, вы там живы?
Глава 21
— Эх, грехи наши тяжкие, — Михалыч сидел за рулем своего разваливающегося грузовичка и смотрел, как из туннеля, ведущего к стабу «Подземный», выезжает колонна различных автомобилей, чаще грузовых, или некоего подобия военизированных. Люди покидали стаб, который пусть и не слишком продолжительное время, но был их домом, потому что он потерял свое главное предназначение — он перестал быть хоть относительно безопасным. Кошка, сидящая на соседнем сиденье, напряженно смотрела в окно, словно ждала кого-то, но пока не видела. Рядом остановился газик, но не такой потрепанный как тот, в котором сидел Михалыч, а с усиленным каркасом и металлическими щитками защиты. |
