Анна упала на пол с кровати, а рядом орал какой-то камуфлированный парень, держащийся за голову. Из его глаз между пальцами текла кровь. Анна зажмурилась и закрыла уши руками, но тут к ней подошел Док, на затылок опустился приклад автомата, и практически сразу наступила темнота.

Сознание возвращалось толчками, урывками. Чей-то вскрик — тишина; треск ломаемого железа — тишина; непрерывный звук выстрелов, сливающихся в одну линию, разбавляемый громкими матюками — тишина.

— Не подходи ко мне! — незнакомый визгливый голос окончательно вырвал ее из беспамятства. Анна ощущала, что лежит на чем-то твердом и холодном, обнаженная кожа тут же покрылась мурашками, а перед глазами очень стоял проломанный во многих местах потолок. Только спустя полминуты до нее дошло, что лежит она на полу и смотрит в потолок. — Кто ты, мать твою?! Не подходи ко мне! — голос так сильно действовал на нервы, что Анна приподнялась на локтях, чтобы посмотреть, кто же так надрывается. Даже лежа ее качнуло. Накатила такая дикая слабость, что захотелось упасть, закрыть глаза и не открывать их, желательно никогда.

— Анна, сосредоточься, — голос Зины звучал слабо, но вполне уверенно, и она уцепилась за него, используя как брошенную ей веревку. — Найди Грубера, слышишь? Найди его и попытайся достучаться.

— До чего достучаться? — вокруг словно сквозь вату звучали выстрелы, крики и яростное урчание, которое могло означать только одно — на них напали зомбаки.

— До него, до его разума. Дьявол, — Зина замолчала, а затем Анна почувствовала движение рядом с собой и, скосив глаза увидела подползающую к ней блондинку. Зина была абсолютно обнаженной, и Анна была уверена, что находится в таком же состоянии. — У него, видимо, пошел регресс, сейчас, когда его мозг свободен от постороннего присутствия, он вернулся в то состояние, какое было у него до нашей встречи. Вот только он вырос, а того времени, которое он уже провел на Стиксе, вполне хватает, чтобы вырасти до элиты.

— О чем ты говоришь, что вообще происходит? — Анна поднесла дрожащую руку ко лбу.

— Анна, очнись, ты что не видишь, что творится вокруг? — Зина схватила ее за плечо и тряхнула.

— Я не поняла, при чем тут Грубер? — голова никак не хотела начать соображать, а какофония звуков вокруг все усиливалась, и уже невозможно было понять, откуда раздается урчание, а откуда крики.

— Да при том, что он не иммунный! Врубайся, идиотка! Он во время изменения белую жемчужину сожрал, поэтому процесс остановился и даже немного повернулся вспять. Вот только изменения коснулись мозга гораздо больше, чем хотелось бы. И в Грубере время от времени просыпается измененный. Мне удалось изолировать этот участок его разума, но остановить его развитие — не в моих силах. То, что сам Грубер воспринимал как дар Улья, второй дар, если быть точной, на самом деле временная активация этого изолированного участка. Именно так он чувствует элиту, и даже умеет немного на нее влиять. Но это было до того, как этот участок развился по максимуму, и теперь, похоже, Грубер по некоторым характеристикам, и есть тот самый элитник. Без охренительной внешности элиты и ее вкусовых предпочтений, но с возможностью полностью подчинить своей воле свиту, — Зина увидела совершенно ничего не понимающие глаза Анны и глубоко вздохнула. — Грубер, если бы не сожрал белый жемчуг сейчас бы уже стал элитником, это понятно? — девушка медленно кивнула. — Часть его мозга изменилась в соответствие с тем, как поменялся бы полностью мозг, если бы он не сожрал белый жемчуг, черт, — рядом с ними упала оторванная конечность с рефлекторно сжимающимися пальцами.