— Интересно, как у них сложится? — внезапно сказал он, задумчиво бросая в зеркало очередной взгляд.

— Половина передохнет в первый же год, остальные, может, и устроятся, — равнодушно заметил Грубер. — Им повезло в том плане, что они сразу же в стаб попали, не блуждая по кластерам как брошенные слепые котята. Так процент выживаемости в данной группе реально повысился.

— Добрый ты, — дорога завернула, и Снегирь уже не мог видеть людей, оставленных ими на кордоне. — Прямо образец доброты и понимания. Мать Тереза в камуфляже и с автоматом.

— На самом деле мать Тереза той еще сукой была, — Грубер мерзко ухмыльнулся, — ну не буду грязными подробностями ранить твои светлые детские воспоминания.

— Ну и гад же ты, — Снегирь поморщился. — И почему я тебя все это время терплю?

— Потому что я высокий и красивый, ты что, забыл? — Снегирь не выдержал и хохотнул, отняв одну руку с руля, ткнул кулаком в плечо Грубера. Тот качнулся, а кошка недовольно встрепенулся и раздраженно мявкнула, впустив когти в бедро Грубера.

— Ах ты ж, животное, — Грубер очень осторожно высвободил когти из своей ноги.

— Ты это кому сейчас сказал мне, или нашему случайному приобретению? — Снегирь лихо припарковался рядом с баром и, заглушив мотор, вытащил ключи из замка зажигания.

— А ты как думаешь? — Грубер пригнулся и посмотрел на вывеску. — Снегирь, я все время не мог по каким-то причинам, которые меня постоянно отвлекали, тебе сказать…

— Ну, наконец-то, где вы так задержались? Я уж думал, что придется бар сегодня закрывать, — машина качнулась, и в крышу кузова ударил пудовый кулак Михалыча. — И что вы так и будете там сидеть, и не поможете мне разгрузиться?

Снегирь переглянулся с Грубером, и выпрыгнули из машины. Михалыч подавал коробки, а рейдеры принялись перетаскивать их на небольшой склад и ставить их на пол. Разбирать содержимое коробок они не собирались, потому что хозяин все равно все переставит так, как ему удобно. Когда Грубер подошел к машине в очередной раз, то наткнулся на пристальный взгляд кваза, который легко держал коробку, одну из последних, но не спешил отдавать ее своему работнику.

— Так почему вы задержались? — Михалыч прищурился, и когда Грубер протянул руки к коробке, поднял ее вверх. — Не-а. Сначала ты ответишь мне на вопрос. Почему вы так долго выполняли плевое дело? В самом начале там не опасно, и можно все сделать быстро и свалить до того, как даже появятся первые джамперы.

— Просто произошли небольшие осложнения, заставившие нас немного задержаться, вот и все.

— Насколько небольшие? — Михалыч наклонил голову, продолжая держать на весу коробку.

— Да какая разница? Мы вернулись и привезли твой товар, вместе с кучей новичков, между прочим. К чему вообще все эти вопросы?

— Эти коробки в крови, вот почему, — рявкнул Михалыч. — И, судя по следам, они стояли на полу, когда под них начала затекать кровь. Зараженные так не истекают, и тебе это известно.

— Мы схлестнулись с мурами, и пока Грубер меня вытаскивал, потому что эти говнюки решили слегка развлечься, освоив пытки, потеряли время. Это, скорее всего, моя кровь, — к машине подошел Снегирь, хмуро глядя на их работодателя. — И ты должен был предупредить, что мы можем столкнуться с отморозью. Мне, чтобы восстановиться, пришлось полночи чего-то жрать, запивая живчиком. Так что хватит херней страдать, давай уже разгрузимся, и мы пойдем отдыхать, потому что крови с меня натекло порядочно.

— Извини, — Михалыч поставил коробку на пол. — Я не знал, что там орудуют муры, знал бы предупредил. Надо охрану в известность поставить.

— Не надо, — Грубер сам подтащил к себе коробку.