— Пойди, посмотри, — Михалыч поставил ведро на стол и нарочито кряхтя намочил тряпку, которой принялся вытирать стол, на котором виднелись кровавые разводы. — Может и вправду помочь надо, но я вот думаю, что она сбежала от вас, спряталась, значит. Анна всегда так делает, юркнет в свою норку и сидит тихо как мышка, чтобы внимание не привлекать. Наверное, поэтому до сих пор жива.

Зина в это время дотащила Снегиря до своей комнаты, и помогла ему устроиться на кровати. Заперев дверь, она некоторое время задумчиво смотрела на него, отмечая, что раны, которым помогли, освободив от пуль и максимально приблизив края, уже практически полностью зажили. Правда, потерявший много крови Снегирь был еще довольно слаб, чтобы активно шевелиться, но он уже явно не умирал, а лежал вполне спокойно, закинув правую руку за голову. От этого мышцы у него на груди напряглись и стали немного рельефнее.

— Когда ты вот так на меня смотришь, то становится реально не по себе, — протянул Снегирь, рассматривая Зину сквозь полуопущенные ресницы. — Поневоле начинаешь ждать, что вот-вот и с тебя начнут сдирать кожу очень маленькими кусочками.

— Я сомневаюсь, что если это действительно произойдет, то ты испытаешь сильное удовольствие, — Зина покачала головой и, сняв шляпку, положила ее на столик.

— Ты говоришь, как самый настоящий человек…

— Я и есть самый настоящий человек, — Зина перебила его, приближаясь к кровати. — Во всяком случае, мое тело вполне себе человеческое.

— Ну, ту не поспоришь, — протянул Снегирь. — Я твоя комната поболее нашей будет.

— Я за нее заплатила, а вы свою получили в счет будущей отработки. Разница, кажется не слишком существенной, а как сильно влияет на последствия.

— И не говори, — Снегирь улыбнулся. — Фактически, мы с Грубером подвизались работать за харчи. Хотя, кормят здесь паршиво, и крайне скудно, во всяком случае, после возвращения нам пожрать не предложили. Хорошо еще, что я додумался прихватить с собой жратвы в том магазинчике, где мы бухлом затаривались. Нет, вру, я понял, что напихал в рюкзак съестное только в машине, когда мы уже из кластера выехали. Тогда так захотелось есть, что Грубер вынужден был полезть в мешки под рулады наших животов, вот тогда и обнаружилось, что на подсознательном уровне я вполне хозяйственный и… — он замолчал и уставился на Зину, приоткрыв рот, потому что в этот момент она принялась раздеваться. На спинку стула полетела длинная юбка, затем она принялась медленно расстегивать малюсенькие пуговички своей блузки. Когда кажущийся бесконечным ряд пуговиц был расстегнут, она повела точеными плечами, сбрасывая блузку на пол. Оставшись в одном белье, вполне современном, которое нашла в одном из магазинчиков в кластере Чинка, ставшего им домом, Зина подошла к кровати вплотную и слегка нагнулась над лежащим на ней мужчиной.

— Я тебе нравлюсь? — ее низковатый голос с легкой хрипцой буквально ввинтился Снегирю в мозг, заставляя кожу покрыться мурашками, и вызывая уже становившееся болезненным возбуждение.

— Что ты творишь, твою мать? — прошипел в ответ Снегирь, и попытался опустить руку, но ее словно заклинило. Зина же выпрямилась и не спеша сняла с себя последние клочки ткани, оставшись перед ним полностью обнаженной.

— Грубер посоветовал мне заняться сексом, чтобы попытаться испытать весь спектр эмоций, сопровождающих этих процесс, — она намеренно понизила голос так, что теперь почти шептала. — Учитывая, что ты был ранен, я полагаю, что мне нужно взять основную часть на себя. — И нагнувшись так, что ее грудь коснулась обнаженной груди Снегиря, Зина провела языком по его соску и, глядя на произведенный эффект пробормотала. — Как интересно.

Снегирь едва сдержал стон, и ему удалось, наконец, высвободить руку, но пока он занимался этим, таким важным для него на данный момент делом, то даже не заметил, как остался без штанов.