Рут растерялась. «Мне бы не хотелось ставить в неловкое положение своих девочек. И это означает признать, что бар еле сводит концы с концами. Я должна подумать».

Пересекая 73-улица, Рут подумала, что либо Этель отказывается от денег, либо она, Рут, будет просить о встрече с этим адвокатом.

Молодая женщина катила коляску прямо на Рут. Та отступила в сторону, чтобы дать женщине дорогу и налетела на худого мужчину в грязном пальто и шапке, почти полностью съехавшей на лицо; от него за версту разило перегаром. В отвращении сморщив нос, она покрепче вцепилась в свою сумочку и отшатнулась к обочине. "Как много народу, " — думала она. По прохожей части бежали дети со школьными книжками; пенсионеры вышли на свои ежедневные прогулки к газетным киоскам; опаздывающие на работу пытались поймать такси.

Рут так и не смогла забыть один дом, который они уже почти было купили в Вестчестере двадцать лет назад. Тогда он стоил 35 тысяч, а сейчас, наверное, раз в десять больше. Но когда в банке стало известно об алиментах, им было отказано в ссуде.

Она повернула на восток 82 улицы — квартал, где жила Этель. Распрямив плечи, поправив свои очки без оправы, она со стороны напоминала боксера, готового к выходу на ринг. Помнится, Симус рассказывал ей, что Этель живет на первом этаже и имеет свой собственный вход. Табличка с именем Э.Ламбстон над звонком подтверждала это.

Слышно было, как внутри квартиры играло радио, но никто не откликнулся на звонок. Она покрепче вдавила кнопку — никого. Рут совсем не настроена была отступать и не отнимая руки жала на звонок.

Громкая трель длилась не менее минуты, пока Рут не услышала звук отпираемого замка. Дверь распахнули одним рывком. Перед Рут возник молодой человек с растрепанными волосами и в незастегнутой рубашке: «Какого черта?» Но, рассмотрев, кто перед ним, он утих: «Простите, вы, наверное, подруга тети Этель?»

«Да, и мне надо с ней поговорить». Рут подалась вперед, отталкивая молодого человека, загородившего ей вход в квартиру. Тот отступил, и она оказалась в гостиной. Рут быстро огляделась по сторонам. Симус всегда твердил о том, какой кавардак в квартире у Этель, но эта комната сияла чистотой. Вокруг, конечно, чересчур много бумаг, но все они сложены в аккуратные стопки. Прекрасная старинная мебель, Симус рассказывал о том, как он покупал для нее кое-какие вещи. "А я живу среди всякой рухляди, " — с тоской подумала Рут.

«Я Дуглас Браун». У Дуга появилось какое-то неприятное предчувствие. Что-то в самой этой женщине и в том, как она появилась в квартире, заставило его занервничать. «Я племянник Этель, — сказал он. — У вас было условлено о встрече?»

«Нет. Но я настаиваю на немедленном разговоре с ней. — Рут решила представиться. — Я жена Симуса Ламбстона и я пришла забрать последний чек, который он ей выписал. Начиная с этого дня, твоя тетя больше не будет получать алименты».

На столе лежала целая стопка почты. Почти на самом верху она заметила белый конверт с темно-красными краями. Этот почтовый набор — подарок Симусу от дочерей на день рождения. "Я забираю это, " — сказала она.

Прежде, чем Дуг успел остановить ее, конверт уже был в руке Рут. Она раскрыла его, вытащила содержимое, внимательно рассмотрела бумаги и, разорвав в клочки чек, снова вложила письмо в конверт.

Пока Дуг Браун остолбенело смотрел на все это, пораженный, она залезла к себе в сумочку и извлекла оттуда две половинки разорванной Симусом стодолларовой банкноты. "Ее, похоже, действительно, нет дома, " — сказала она.

«Какая потрясающая наглость! — встрепенулся наконец Дуг и выхватил из ее рук деньги.