— Если вспомните что-нибудь, сообщите мне?

Он молча кивнул.

Я взяла коробку, и мы пошли к машине. Диц усадил меня на пассажирское сиденье.

— В чем дело, ей не понравился сервиз?

Он захлопнул пассажирскую дверцу, и я была вынуждена ждать с ответом, пока он обогнул машину и уселся сам. Включил зажигание и отъехал. Я быстро рассказала, что произошло.

— Как ты думаешь, что за этим кроется? — спросил он.

— Я думаю о нескольких вариантах. Плохое обращение, какого-то рода, это раз. Она могла быть свидетельницей какого-то акта насилия, или сделала что-то, за что испытывает вину.

— Маленький ребенок?

— Эй, дети иногда делают разные вещи, сами того не желая. Никогда не знаешь. Что бы это ни было, если у нее есть какие-то осознанные воспоминания, она никогда об этом не говорила. И Клайд, похоже, понятия не имеет.

— Думаешь, Агнес знала об этом?

— О, конечно. Думаю, она даже пыталась рассказать мне, но не решилась. Однажды я сидела с ней ночью в доме престарелых в Браули, и она рассказывала мне длинную закрученную историю, в которой, я почти уверена, была зарыта правда. Скажу тебе одну вещь. Я не собираюсь ехать обратно в пустыню, для расследования. Забудь об этом.

— После всех этих лет никто ничего не знает.

— Клайд говорит то же самое. Как насчет договора с Рошель Мессинджер?

Диц вытащил кусок бумаги из кармана рубашки.

— Я раздобыл ее телефон в Северном Голливуде. Долан не хотел его мне давать, но я в конце концов его уговорил. Он сказал, что, если мы нападем на след, чтобы держались подальше.

— Конечно. Что сейчас?

Он посмотрел на меня со своей ассимметричной улыбкой.

— Как насчет гамбургера с сыром?

Я засмеялась.

— Идет.

Мы вернулись домой в час дня, наполненные углеводами, наши жировые баки перегружены.

Я чувствовала, как твердеют мои артерии, бляшки скапливаются в венах, как затор на реке, давление поднимается от натрия.

Диц попробовал позвонить Рошель Мессинджер. Не получив ответа после пятнадцати гудков, он предоставил телефон мне. Я ужасно хотела спать, но сначала решила узнать, посмотрела ли доктор Палчак слайды. Мне совсем не нравилась перспектива снова обходить все дома вокруг дома престарелых и стучаться в двери.

Я позвонила в отдел патологии больницы и попросила вызвать Лору Палчак. Коробка с сервизом стояла у меня на коленях, я опиралась на нее локтями. Мне хотелось положить на нее голову и уснуть прямо здесь. Иногда я скучаю по простоте детского сада, где я училась засыпать по команде.

В конце концов она взяла трубку.

— Здравствуйте, Лора. Кинси Миллоун. Я хотела узнать, была ли у вас возможность изучить слайды тканей.

— Конечно. — В ее голосе было мрачное удовлетворение.

— Я так понимаю, что предчувствие вас не обмануло.

— Да. Я лично с этим никогда раньше не сталкивалась, но запомнила, когда услышала несколько лет назад. Библиотекарь нашел мне журнал, который где-то у меня на столе. Подождите.

— Что же это такое?

— Я к этому веду. Это статья «Кардиомиопатия в результате стресса», написанная парой докторов из Огайо. Вот, слушайте. «Миссис Н. страдала от характерного ущерба сердца — отмирания клеток под названием миофибриллярная дегенерация, по причине стресса, вызванного страхом.»

— Можете перевести?

— Конечно, это просто. Когда тело наполняется адреналином до непереносимого уровня, сердечные клетки умирают. Мертвые клетки мешают работе электрической цепи, которая регулирует сердце. Когда нервные волокна разрываются, сердце начинает биться беспорядочно, и это может привести к его остановке.