«Свист, как странно, – подумал Коль. – Свистом подзывают собак и лошадей, а таксист мог оскорбиться. В Германии все профессии в почете. Так подозрительный тип – иностранец? Или просто грубиян?»

Он записал услышанное в блокнот и для проформы спросил:

– Номер такси?

– Не помню, герр инспектор, – был ожидаемый ответ.

– «Летний сад» – название расхожее. Который именно ресторан?

– Кажется, я слышал, что на Розенталерштрассе.

Коль кивнул, радуясь, что так много узнал уже на раннем этапе расследования.

– Так, быстро… Опишите того мужчину.

– Герр инспектор, я же стоял под лестницей. Того мужчину я видел со спины, когда он такси останавливал. Ростом он за два метра. Крупный, но не толстый. Еще у него акцент.

– Какой акцент? Как у жителя другого района Германии? Как у иностранца?

– Вроде как у южан. Хотя у меня брат в Мюнхене, и он говорит иначе.

– Значит, как у иностранца? Их тут сейчас много. Олимпиада же.

– Не знаю, герр инспектор. Я всю жизнь живу в Берлине. За границей бывал лишь раз. – Мужчина показал на безжизненную руку.

– Кожаная сумка у того человека была?

– По-моему, да.

– Вот откуда кожаные чешуйки, – сказал Коль Янссену, а у свидетеля спросил: – Лица вы не видели?

– Нет, герр инспектор, как и говорил.

Коль понизил голос:

– А если пообещаю не записывать ваше имя, чтобы больше никуда не вызывать, вспомните, как он выглядел?

– Честное слово, герр инспектор. Лица его я не видел.

– А возраст?

Свидетель покачал головой.

– Помню только, что он крупный, одет в легкий костюм… Боюсь, цвет я не разобрал… Ах да! У него была шляпа, как у министра авиации Геринга.

– Это какая?

– С узкими полями. Коричневая.

– Вот, ценная информация. – Коль оглядел уборщика с головы до ног. – Благодарю вас, можете идти.

– Хайль Гитлер! – с пафосом воскликнул мужчина и выбросил вперед руку. Вероятно, энтузиазм он хотел компенсировать тем, что салютовал левой рукой.

– Хайль! – рассеянно ответил инспектор, вернулся к трупу и вместе с Янссеном быстро собрал свои принадлежности. – К «Летнему саду», скорее!

Они зашагали обратно к машине. Вилли Коль смотрел себе под ноги и морщился. Даже баснословно дорогие кожаные ботинки и мягчайшая ягнячья шерсть почти не помогали его страдающим пальцам и сводам стоп. Булыжник – сущая пытка.

Шедший рядом Янссен внезапно сбавил шаг и шепнул:

– Гестапо!

Приунывший Коль поднял голову: к ним направлялся Петер Краусс в поношенном коричневом костюме и фетровой шляпе трилби в тон. Два его помощника, молодые люди, ровесники Янссена, держались поодаль.

Только не сейчас! В эту самую минуту подозреваемый может сидеть в ресторане, не догадываясь, что его выследили.

Краусс неторопливо шагал к инспекторам крипо. Министр пропаганды Геббельс постоянно направлял партийных фотографов снимать образцовых арийцев и их семьи, чтобы потом использовать в публикациях. Высокий стройный блондин Петер Краусс мог бы блистать на доброй сотне таких фото. Его, бывшего коллегу Коля, пригласили в гестапо благодаря опыту работы в отделе «1А» уголовной полиции, занимавшемся политическими преступлениями.