– Да-да, я расскажу вам, – пообещал информатор, но затих и огляделся по сторонам.

Подозрительность его бросалась в глаза не меньше, чем бриолин, которым он пригладил редеющие волосы. Такое беспокойство казалось Полу неприятным и опасным. Макс вынул из рюкзака темно-зеленую папку и протянул ему. Пол откинулся на спинку стула, чтобы никто не разглядел содержимое папки, раскрыл ее и увидел с полдюжины мятых фотографий. С них смотрел мужчина в пиджачной паре, сшитой на заказ, – так одеваются добросовестные педанты. Круглая голова, короткие седые волосы – мужчине было за пятьдесят. Он носил очки в проволочной оправе.

– Это точно он? Не двойник?

– У него нет двойника, – ответил Макс, дрожащими руками поднес ко рту чашку с кофе и снова оглядел ресторан.

Просмотрев снимки, Пол хотел вернуть их Максу, чтобы тот уничтожил фото, когда доберется домой, но бедняга слишком нервничал. Шуман не исключал, что в панике Макс оставит их в трамвае или метро. Лучше положить папку в портфель, рядом с книгой Гитлера, и ликвидировать потом.

– Теперь расскажи мне о нем, – потребовал Шуман, подавшись вперед. – Все, что тебе известно.

Макс рассказал. Рейнхард Эрнст сохранил военные дух и дисциплину, хотя давно уволился со службы. Встает рано, работает допоздна, и так по шесть-семь дней в неделю. Он регулярно делает зарядку и отлично стреляет. С собой часто носит автоматический пистолет. Работает в рейхсканцелярии на Вильгельмштрассе, куда ежедневно ездит один, лишь изредка с охраной. Водит «мерседес-кабриолет».

Пол обдумал услышанное.

– Он каждый день в этой канцелярии?

– Как правило, да. Хотя порой ездит на судостроительные верфи, а в последнее время и на заводы Круппа.

– Кто такой Крупп?

– На заводах его семьи производят оружие и бронетехнику.

– Когда мой знакомый ездит в канцелярию, где он ставит машину?

– Не знаю, я там не бывал.

– Можешь выяснить, где он будет в ближайшие несколько дней? Когда на работу поедет?

– Постараюсь… – Макс замолчал. – Не знаю, стоит ли… – И снова осекся.

– Что? – вскинулся Пол.

– Мне и о личной жизни полковника кое-что известно. Про его жену, невестку, внука. Об этом вам рассказывать? Или лучше не надо?

Касание льда…

– Надо, – ответил Пол. – Расскажи мне все.

– Герр инспектор, можно вопрос? – спросил Конрад Янссен.

– Какой?

– Инспектор Краусс надеется, что убийца – иностранец, а у нас есть доказательство, что наш подозреваемый – иностранец. Почему вы не сказали ему об этом?

– Прежде всего, наше доказательство лишь предполагает, что подозреваемый может быть иностранцем. Без особой убедительности. Мы просто выяснили, что тот человек говорил с акцентом и свистел, подзывая такси.

– Да, герр инспектор, но не стоило ли об этом рассказать? Возможности гестапо нам пригодились бы.

На жаре грузный Коль тяжело дышал и обливался потом. Он любил лето за шанс отдохнуть с семьей в Тиргартене или луна-парке, за пикники на озере Ванзее и на реке Хафель, но погода ему больше подходила осенняя.

Инспектор вытер пот со лба и ответил:

– Нет, Янссен, нам не следовало ни упоминать подозреваемого, ни просить помощи гестапо. Почему? Во-первых, потому, что с тех пор, как месяц назад их объединили, СС и гестапо из кожи вон лезут, чтобы лишить крипо независимости. Нам ее нужно сохранить во что бы то ни стало, а это значит, вести расследования самостоятельно.