|
Фонтан красных искр. Она ощутила привкус крови, похоже, у нее прокушена губа. Это было так, как в тот раз, когда она грохнулась с велосипеда, не сумев затормозить на длинном спуске с холма. Ей было тогда восемь лет, и до сих пор она помнит состояние онемения во всем теле и полной прострации. Неужели это происходит с ней? Да не может…
Дэвид впился ртом в ее губы. О Боже милостивый, нет… НЕТ… Она чувствует, как его язык, шершавый, будто наждак, проталкивается в ее рот. Причиняет ей боль. Опять на губах привкус крови. Господи… О Господи… — Ну как, крошка, приятно? — хрипит он. — Кх, кх, я еще помню, когда ты визжала при этом. Ты же хочешь, чтоб тебе было больно, а? Ты хочешь, чтоб я тебя трахнул, как в старые времена, заставил тебя визжать? Разве ты не за этим сюда пришла? Рэйчел почувствовала, как адреналин горячей спиралью прошел через нее. Ее обдала волна бешенства. Она бы сейчас убила его, если бы смогла. — Подонок! — заорала она, молотя его кулаками в слепой, дикой ярости, чувствуя, что ее удары достигают цели, — стало больно руке. «Так тебе, так!» — кипело у нее внутри. Он выставил локти, защищая лицо от ее уд ров. С ужасом Рэйчел увидела, что зубы у него в крови, и из уголка рта тоже течет кровь… Она кинулась к двери и попыталась схватиться за ручку. Ей казалось, она движется под водой: воздух был тяжелым, руки налились свинцом. «Нет, мне это ни за что не удастся, — застучало в виске. — Я отсюда не выберусь!» Но вот рука ее нашарила под дверной ручкой головку замка, повернула ее, и она явственно услышала щелчок. «Слава Богу! Он не услышал…» Однако, прежде чем дверь открылась, Рэйчел почувствовала, как что-то сильно толкнуло ее, — комната вдруг странно накренилась, а пол и стены поменялись местами. Затем все сделалось серым и гладким. Она попыталась понять, что же произошло, но смысл происшедшего ускользал от нее. — Сука! — голос, казалось, проломит ей череп. — Сейчас ты получишь то, чего хотела! После этих слов в голове стало яснее: огненная волна боли обожгла шею, как будто в нее вонзили раскаленный шампур. И тут Рэйчел наконец увидела. Дэвид. Он навис над ней, стоя на коленях. Руки его лихорадочно расстегивают ремень на брюках, сдергивают «молнию». «О Господи! Нет. Пожалуйста…» — молила она. Ей кажется, она сошла с ума. Всех этих лет — как ни бывало. Она снова лежит на столе в том самом злосчастном врачебном кабинете, слыша, как барабанит по окнам дождь, и видя перекошенное, бледное, похожее на маску, красивое лицо Дэвида, вписанное в треугольник между ее задранными коленями… Сейчас Дэвид изо всех сил пытается раздвинуть ей ноги, перенося старый кошмар в сегодняшний день. Рэйчел наконец-то обрела голос: — Нет! Нет! Прекрати!.. Она услышала звук разрываемой ткани. Юбка — он пытается сорвать ее. Она чувствует на себе тяжесть его тела. Ей нечем дышать. Боже, хотя бы один глоток воздуха. Что-то мягкое и влажное ткнулось ей в ноги. — Сука! Дерьмовая сука! Я хочу услышать, как ты кричишь. Всем своим весом он снова обрушивается на нее. Но то, что он пытается просунуть ей между ног, остается по-прежнему дряблым. И вдруг ее озарило. Рэйчел все поняла. Она может вздохнуть с облегчением. «Он меня не изнасилует. У него просто не стоит», — молнией пронеслось в голове. Нервный, истерический смех как клещами сжал ее живот. Она сцепила зубы, чтобы не расхохотаться. «Может, он и не изнасилует, но изуродовать меня ему ничего не стоит», — подумала она. |
