– Нет, я секретарша, – сказала она.

– Ага, – отозвался он.

Понятнее не стало.

Гостья вздохнула, покусала губу.

– Сейчас я работаю секретаршей, но училась на ландшафтного дизайнера, – объяснила она. – Много лет назад, едва окончив институт, я хотела открыть благотворительный фонд. Ну, не я одна, но… – Она умолкла, передернула плечами. – Мы собирались покупать участки никому не нужной земли в таких вот борющихся за выживание городках и превращать их… в места, куда людям хотелось бы приходить.

– Вы про джентрификацию говорите? Что-то типа реновации запущенного района?

– Нет. – Она покачала головой: – Совсем нет. Я имею в виду… возрождение городской среды. Да, наверное, так. Мы хотели делать что-нибудь для тех, кто уже живет в таких местах. Например, разбивать сады. У нас была идея: сад как пространство, объединяющее людей. Мы думали, – она снова улыбнулась, но на этот раз горько и самой себе, – что растения могут менять жизнь.

– Вы хотите разбить сад? – Кас все никак не мог понять, что она имеет в виду. – Здесь?

– Не у каждого же есть свой собственный.

– У нас есть один, довольно неплохой – и прямо за порогом. Озерный край называется, – пошутил он.

– Ну, есть некоторая разница между настоящим, возделанным садом и тем, что природа дарит нам сама. И то и другое может быть по-своему целительным.

– Ну, что ж, – заметил Кас. – Любые попытки вдохнуть жизнь в этот город – уже неплохо. Правда, не уверен, что понимаю, что вы хотите получить в итоге.

Она повернулась к убогому залу за окном офиса и спросила, безо всякого вызова или враждебности:

– Тот же вопрос я могла бы задать и вам. Этот ваш клуб, для чего он? Что вы хотите получить в итоге?

Он проследил за ее взглядом и уже не в первый раз увидел это место – свое место – чужими глазами. Миллион раз ему задавали этот вопрос, чаще всего гораздо более агрессивным тоном. Он и сам нередко спрашивал себя об этом – особенно когда проверял состояние банковского счета и прикидывал, хватит ли ему денег до зарплаты, если он сводит Аннику поужинать.

Не так он представлял свою жизнь в сорок лет. Совсем не так.

– Это открывает детям… новую точку зрения, – сказал он. – Перспективу. Здесь они учатся справляться со злостью, держать себя в руках. Себя и свои чувства. Я пытаюсь учить их уважению, не только к другим, но и к самим себе. Здесь они заводят друзей, вливаются в сообщество, где люди помогают друг другу, – не только в этих стенах, но и за их пределами, снаружи. Так что польза есть, и она остается с ними дольше, чем время, которое они тут проводят. Ну, и еще у подростков есть безопасное место, куда всегда можно прийти…

Луиза Макгрегор кивнула.

– Все, что вы только сказали… Именно этого мы и хотели достичь, разбивая коммунальные сады. Таков, во всяком случае, был план.

– Был?

Она снова дернула плечом и посмотрела в окно.

– Мы придумали этот фонд очень давно, много лет назад, – повторила она. – Но идея так и не нашла своего воплощения. Вчера один человек дал мне шанс попробовать еще раз… если я захочу. Но уже слишком поздно. Я другая, и жизнь у меня другая. И мир вокруг тоже… другой.

– Тем не менее вы проделали долгий путь, – задумчиво кивнул Кас.

Луиза допила кофе и некоторое время смотрела в сторону, словно волна печали подхватила ее и унесла куда-то далеко. Потом моргнула, слегка улыбнулась и повела плечами.

– Я подумала, что надо хотя бы съездить и посмотреть, прежде чем отказываться от такого щедрого предложения.