Она ушла к себе и села работать, но взгляд ее постоянно обращался к фотографии мужа, которую она еще вчера поставила на стол.

Он ведь сказал бы «да», снова подумала она. Он смог бы реализовать этот проект. Несмотря ни на что.

Далеко за полночь, покончив, наконец, с работой и предчувствуя очередную бессонную ночь, она зашла на сайт банка, чтобы проверить счет, само существование которого так долго игнорировала. Не миллионы, конечно. Но не так уж и мало… Она сразу представила, как эта сумма изменила бы жизнь кого-то вроде мистера Пи, сколько пользы он смог бы извлечь из этих денег. И ей стало стыдно. Ведь у нее было целое состояние, пусть и небольшое, и оно просто лежало на счете. А ведь существовало столько способов использовать его во благо…

Наутро, протирая опухшие глаза и сжимая в руке кружку крепчайшего кофе, Луиза набрала номер Оуэна. Все-таки она слишком резко отказала ему. Он, конечно, понимал почему, но Луизе было неловко. Ведь он желал ей только добра.

– А, Луиза, – сказал Оуэн, когда ей наконец удалось поймать его в промежутке между встречами. – Я так рад, что ты позвонила. Хочу перед тобой извиниться – когда я рассказал Эмилии про наш разговор, она мне чуть голову не открутила. Сказала, что я бесчувственный идиот.

Луиза улыбнулась.

– Тебе совершенно не за что извиняться. Наоборот, ты был так добр, что подумал обо мне… И вообще, это я должна просить прощения, что так сразу отказалась. Просто… это было слишком неожиданно. Слушай, если у тебя есть несколько минут, я бы хотела кое-что обсудить. Я вчера ездила туда и посмотрела место.

Она рассказала о своей поездке, о знакомстве с Казимиром Паттаниусом и о том, как он пытался помочь местным подросткам.

– Понимаю, ты немного не так себе это представлял, – сказала она в завершение, – но, может, ты подумаешь о том, чтобы передать землю боксерскому клубу? Плюс деньги Рубена от меня. Думаю, это может сильно изменить жизнь тех ребят и учителя, который пытается им помочь.

Некоторое время царила тишина.

– Ну что ж, – произнес, наконец, Оуэн. – Ты права, возможно, в этом что-то есть. Но, Луиза… – Он снова умолк и вздохнул. – Прости, если давлю на тебя… Не хотелось бы снова проявить бестактность, но… почему ты не хочешь заняться этим сама? Твой голос сейчас звучит намного энергичнее, чем в субботу. Я слышу ту молодую женщину, которая много лет назад пленила моего крестника. Что мешает тебе попробовать самой? Особенно если ты готова использовать страховые деньги в качестве стартового капитала.

Луиза поймала себя на том, что снова смотрит на их с Рубеном фото. А ведь Оуэн в чем-то прав. При мысли о Коллатоне Луиза чувствовала легкое возбуждение.

– Это была бы полноценная работа, на весь день, а у меня уже есть одна. Наша «Садовая архитектура», скорее всего, получит в этом году большой проект, а значит, летом я буду занята даже больше обычного.

– Ах да, – отозвался Оуэн. – Фелдспар-холл, не так ли?

– А ты откуда знаешь?

– Персиванты – старые друзья семьи.

Ну конечно, подумала Луиза и сказала:

– Значит, ты знаешь, сколько там предстоит работы.

Оуэн снова выразительно вздохнул.

– Ужасно, что ты тратишь столько сил на эту кошмарную Босуэлл, – сказал он. – Мерзкая старая селедка.

– Может быть, – рассмеялась Луиза, – но эта селедка платит мне зарплату.

– Шесть месяцев, – помолчав, заявил Оуэн. – Прошу, дай мне полгода. Если к тому времени с этим проектом ничего не выйдет, даю слово: я сам найду тебе другое место на полную ставку. Что скажешь?

– Вижу, ты удивительно тверд в своем решении.