– Добрый день, – пропело глуховатое контральто, – простите, что встречаю вас в таком виде – у меня режим. Утренний заплыв.

Катарина сняла очки, улыбнулась, и Ананьеву почудился вдалеке призывный гудок сирены «локомотива».

От женщин, подобных Катарине, у нормальных мужиков обычно сводит скулы, становятся тесными штаны и непроизвольно шевелятся ладони.

Ананьеву захотелось сбежать – бегом, бегом, пока не оглушил свисток «локомотива»! – захотелось хотя бы закрыть глаза или перевести их на коротконогую неаппетитную Ларису, захотелось рухнуть в бассейн и не показываться на поверхности минут пятнадцать, пока не проскочит мимо «поезд удовольствий», не покажется пыльный зад последнего вагона…

– Как вы находите мой сад?

Ананьев невразумительно повел плечом.

– Хочу вам объяснить. – Катарина подошла ближе, дотронулась тонкими прохладными пальчиками до предплечья садовника, как будто разворачивая его в другую сторону. – То, что перед вами — моя территория. То, что левее, – владения свекрови и грядки Елены, жены младшего брата моего мужа. Ваш фронт работ — мой, совершенно не запущенный сад. Вам понятно?

От того как хозяйка пропела «мой, совершенно не запущенный сад», у любого нормального мужика пересохло бы горло и отнялся язык.

Ананьев был двадцатисемилетним мужчиной на сто один процент: его язык едва не отвалился.

– Почему вы все время молчите? – Голубые глаза женщины ошпарили нереальным льдом.

Денис откашлялся, ушел немного в сторону от прохладных гладких пальцев.

– Вы выбирали готовые проекты по журналам?

– Да. Мой прежний садовник понимал меня с полуслова. Он был очень послушен.

Черт, черт, черт!! Бежать, бежать, бежать!!

И сбежал бы. Если бы вчера не начал бредить Кузнецовым. Его домами, его проектами, его личностью. Ананьев почти заболел идеей познакомиться со знаменитым архитектором. Готов был душу заложить и лечь на рельсы за знакомство с мужем этой… полуобнаженной Цирцеи! Продаться по частям и оптом.

Во многих статьях Павлу Алексеевичу пели осанну его многочисленные ученики. Лет десять назад старший Кузнецов открыл студию, куда приглашал работать молодых дизайнеров и архитекторов. Сейчас эти уже известные люди с благодарностью вспоминали: ««Старик Державин нас заметил» и дал нам шанс».

Кузнецов был настоящим воспитателем. Он открывал таланты и позволял им окрепнуть и продвинуться. Как истинный гений, Павел Алексеевич был абсолютно чужд зависти и жадности, знакомство с таким человеком Ананьев посчитал бы не шансом, а ШАНСИЩЕМ. Он был согласен работать в его доме бесплатно. За корку хлеба и стакан воды. Пахать, окучивать,творить, и черт с ней, с ипотекой! Такой шанс дается один раз в жизни, а квартир по Москве хватает…

– Мой муж Павел Алексеевич практически не вмешивается в обустройство сада, – с толикой гордости за лощеное «творение» напевала Катарина. – Мы с самого начала договорились: дом его вотчина, сад – мой. Вам нравится?

По совести сказать, Ананьеву понравилось то, что муж Катарины оказался человеком слова – обещал не трогать сад и выполнил. Хотя, наверное, наверняка… хотелось тут пройтись с мотыгой…

Денис скрестил пальцы на удачу, прослушал еще несколько куплетов от контральто и отправился с Ларисой знакомиться со своим временным убежищем: небольшим домиком у ворот, разделенным на две половины – жилая и рабочая.