Мигель шипел от досады, но делать было нечего. Вдоль всего русла, хоть направо, хоть налево, шли сплошные камни, и преступник воспользовался этим обстоятельством с полным знанием дела.
– Что будешь делать? – подошел к нему лейтенант.
– Придется капрала в Сарагосу посылать, за полицейской ищейкой, – покачал головой Мигель. – Иначе нам его не взять. А ты?
– Поведу своих к дому полковника Эсперанса, отрапортую, – пожал плечами лейтенант. – Алькальд сказал мне, что будет у него, видно, свою предвыборную кампанию хочет обсудить. А ты как, со мной?
– Попозже, Диего, не сейчас…
Они еще немного поговорили, и лейтенант начал собирать своих людей, а Мигель, весь в пыли, спустился к реке, снял мундир, тщательно смыл пот, отряхнул пыль платком и немного отдохнул, а затем побрел вслед ушедшей далеко вперед колонне к дому семейства Эсперанса.
Он уже составил себе мысленный портрет преступника и теперь старательно перебирал деталь за деталью. Без сомнения, это был очень крепкий мужчина. Ведь оттащить труп сеньоры Долорес, пусть и довольно щуплой, на такое расстояние иной бы и не смог.
Наверняка это был типичный преступный тип, такой, какого Мигель видел на иллюстрациях в книгах этого итальянца Ломброзо, – с толстыми, выступающими далеко вперед надбровными дугами, маленькими оттопыренными ушами и дегенеративным типом лица.
Наделенный такими чертами лица преступник явно был из подонков нации, скорее всего, какой нибудь безземельный поденщик. Он мог быть по звериному хитер, но вряд ли был умен и предусмотрителен, что свойственно только людям из высших слоев общества.
Мигель невольно улыбнулся. Это предположение прекрасно согласовывалось с его версией о причинах, побудивших мерзавца разорвать платье сеньоры Долорес там, под каштаном. Стремившийся поскорее насытить свою животную похоть, этот негодяй просто забыл взять с собой веревки и, изготавливая волокуши, использовал платье сеньоры, чтобы привязать ее тело к жердям!
Он прикусил губу и закивал. Конечно же! Человек благородного происхождения использовал бы лошадь. Да и любой сколько нибудь развитый и предусмотрительный горожанин воспользовался бы хотя бы тачкой, наподобие садовых или строительных. Этот же предпочел смастерить волокуши, словно какой нибудь не знающий колеса дикарь.
Мигель прибавил ходу. Расположенная в трех милях от маленького провинциального городка усадьба сеньора Эсперанса показалась вдали, и он уже совершенно точно знал, что следует сделать: со всей строгостью допросить прислугу и членов семьи и узнать – нет ли у кого среди знакомых физически крепкого мужчины? Нет, Мигель не надеялся на быстрый успех, но то, что преступник часто бывает знаком со своей жертвой задолго до преступления, усвоил твердо. Особенно в таком виде преступления.
Начальник полиции пошел еще быстрее, буквально взлетел по ступенькам к центральным воротам усадьбы и остановился. Капрал Альварес почему то стоял с этой стороны ворот.
– Ты что здесь делаешь?! Почему не в доме?!
– Сеньор алькальд выгнал, господин лейтенант, – опустил голову капрал.
Мигель оторопел.
– Как он может тебя выгнать? Ты же на королевской службе! И тебя послал я – начальник городской полиции!
Капрал скорбно молчал, и Мигель с решительным видом бросился к калитке. Быстро миновал две роскошные клумбы с розами, взлетел к террасе и замер. Сеньор Рохо и сеньор Эсперанса стояли на террасе и тихо, но напряженно разговаривали.
Мигель на секунду скорбно наклонил голову в сторону вдовца и тут же переключился на алькальда.
– Сеньор Рохо!
Алькальд повернулся к нему всем туловищем, дернул губой и показал пальцем в сторону ворот.
– Что это значит? – ощетинился Мигель.
– Ты знаешь, что ждет начальника полиции, который, вместо того чтобы ловить преступников, распространяет лживые слухи? – зловеще поинтересовался алькальд. |