Поскольку разговор сенаторы вели с глазу на глаз, разнести документы оказалось некому, и Наамар просто оставил три папки на своём столе. Затем они с Габрисом покинули зал, а оставшиеся переглянулись.

– Ничего не решилось, – уныло констатировал сенатор Суно.

– И не могло решиться, – поморщился Радбуд.

– Да, не могло, – согласилась Феодора, рассматривая одно из своих колец.

– Слишком много противоречий…

– Нет, противоречие одно: вы с Наамаром решили выяснить, кто из вас главный. Ты принялся душить его экономику, он отвечает, как умеет.

– Ты обвиняешь меня? – взвился сенатор Мэя.

– Нет, – вздохнула Феодора. – Я не обвиняю никого из вас, потому что знала, что рано или поздно это должно было произойти: вы с Наамаром переросли свои Стремления, вам нужно больше. И мне жаль, что мы не успели использовать ваши амбиции во благо, то есть организовать большое исследование океана.

Горький, но при этом точный анализ произвёл на оставшихся сенаторов впечатление, и спорить с Феодорой они не стали. Помолчали, мысленно не соглашаясь с тем, что морская экспансия помогла бы сохранить мир – ведь она ещё больше укрепила бы экономику Мэя, а затем Радбуд осведомился:

– Ты нас поддержишь?

– Это ничего не изменит, – вздохнула Феодора. – Даже если я выступлю за вас, это не остановит Наамара.

– А вдруг? – спросил Идлен.

– Он ясно дал понять, что или будет принята «Северная инициатива», или начнётся война.

– Мне кажется, война случится в любом случае, – не согласилась сенатор Уло. – Чтобы ни пообещал Наамар – он обманет.

– Даже если мы согласимся с «Северной инициативой»? – удивился сенатор Суно.

– Мы не согласимся, – ответил Радбуд. – Он наверняка составил её так, чтобы мы не приняли «Инициативу» ни при каких условиях. Наамар верит только в силу.

– То есть войне быть?

– Скажу честно: я не знаю что должно произойти, чтобы мы выпутались из этого кризиса без крови, – мрачно ответил сенатор Мэя. – Понятия не имею, кто способен разобраться в происходящем и уладить существующие противоречия ко взаимному удовольствию сторон.

* * *

– Мессер, я очень рад видеть вас живым и здоровым.

Помпилио кивнул, показав, что услышал. Впрочем, ничего иного ИХ не ждал и деловым тоном продолжил:

– Пока наши новые друзья вылезали из воды, я быстренько осмотрел шхуну и собрал на баке всё, что можно использовать против нас: несколько ножей, два топора, гарпун и багры. Огнестрельного или метательного оружия не обнаружено.

– Хорошо.

Бабарский был настоящим суперкарго – деловым, энергичным, умеющим добыть любой товар, запчасть или устройство на любой планете и протащить любую контрабанду через любую границу. Ещё Бабарский был лично знаком едва ли не со всеми воротилами Омута, обеспечивал команду дополнительным доходом и вёл финансовые дела «Пытливого амуша», благодаря чему содержание цеппеля обходилось Помпилио намного дешевле, чем могло. Внешне ИХ выглядел абсолютно мирным и немного забавным: маленького роста, кругленький, с кругленьким лицом и кругленькими щёчками, он казался абсолютно безобидным, и мало кто мог представить, что пухленький коротышка с чёрными волосами до плеч по боевому расписанию становился первым номером пулемётного расчёта, причём – отличным первым номером, которого Дорофеев часто ставил в пример остальным.

Услышав, что рыбаки помилованы и могут вернуться на борт, ИХ упросил Помпилио дать ему десять минут, оставил Мерсу приглядывать за купающимися аборигенами и устроил энергичный обыск.