|
Хозяин дал мне понять, что освободит их, если я принесу клубень. — Девушка устало провела рукой по лицу. — И ты поверила и пошла? — хмыкнул Никита. — Не поверила. Я пошла, чтобы убить его. И, если получится, спасти их. Продала все, что у меня было, собрала отряд… — Почему только до Грязевого озера? — спросил Болотник. — А вы пошли бы дальше? — Я бы пошел, — сказал он. — И я! — сказал Хохолок. — Могильник — ё! Никогда не бывал. Интересно. — Может, вы двое и пошли бы. Но Мировой со своими людьми и Анчар — нет. Зачем им? Слишком опасно, а деньги мертвецам не нужны. Поэтому я так обозначила цель: Грязевое озеро, граница Могильника. А дальше, решила, разберусь на месте. В конце концов, многие утверждают, что в места вроде Могильника лучше наоборот — в одиночку, тихо. Никита встал, прошел к корме плота, глядя на юг, откуда мы приплыли. — Эй, напарничек! — позвал он, не оборачиваясь. — Так что там с этой самкой контролера все же? — А что с ней… — откликнулся я. — Такая жирная низкорослая тварюка, похожа на уродливую старуху, которая вот прям сейчас умрет от переедания. — И она, выходит, через всю Зону за ними топала… а потом и за нами? — Если артефакт нужен кому-то, кто и вправду мутантами по всей Зоне командует, то он, выходит, ее и поднял из лежбища. — Так из какого лежбища-то? Где они, эти самки? Почему их никто не видел раньше? Никита присел на бревнах лицом к острову. Теперь все смотрели на меня. — Потому что их мало совсем, — сказал я. — Во всяком случае, я так понял. Контролеры и их самки — как муравьи и муравьиные матки. Сколько приходится муравьев на одну матку? Сотни, тысячи? Я не знаю… — Так чиво, у них и муравейники есть? — прогудел Хохолок недоверчиво. Я покачал головой. — Не думаю. По-моему, на всю Зону — не больше десятка самок. Каждая сидит где-то в глухом месте. Как оплодотворение происходит — не знаю. Может, в нужный сезон заглядывает на огонек молодой сексапильный контролер. Или у них какой-нибудь партеногенез. Не знаю. В любом случае физически самки очень слабые, передвигаются с трудом. Потому защищаются иначе — могут рассылать ментальные импульсы, страх. Тот, кто подходит к самке, либо в панике убегает, либо с ума сходит. Самки как зеркало, пси-зеркало — они сами боятся всех чужаков и отражают свой страх им же. Помнишь, кстати, что с Анчаром происходило, напарник? — Крыша у него поехала, — ответил Пригоршня. — А что? Ты ж сказал, у него артефакты в башке, в глазу то есть? Ну вот они как-то резонировали от излучений самки и мозг ему того… буравили. — Да, но тут еще одно. Он кричал, что какая-то тварь в него пролезть хочет, гнал ее от себя, помнишь? — Да, видно, ему казалось, что самка в него и… Я покачал головой. |
