— Вы это неплохо придумали, — сказал он. — Мотив для того, чтобы расправиться с Маргулиным, у вас был: вы обокрали в прошлом году фабрику, которую охраняли в паре с ним, Маргулин об этом знал и шантажировал вас, верно? Вы пришли сегодня после второго представления, на вас не обратили внимания, да и потом никто не вспомнил, что уже видел вас в тот день. Прошли к Маргулину, убили его, взяли аккордеон и заняли место в кулисе. Там ведь полумрак, со сцены виден только силуэт аккордеониста, все думали, что это Маргулин… А после представления сделали вид, что поднялись на сцену из зала. Там было много людей, никто опять не обратил внимания. Вы подошли к Будницкому и стали ждать, когда обнаружат тело. Алиби действительно безупречное, и мне бы ни за что не догадаться, если бы вы не сделали единственную ошибку.

— Какую? — не удержался от вопроса Рубин.

— Вы сыграли полечку, и собачкам это не понравилось, — объяснил Беркович.

Спектакль заканчивался. Лаэрт поднял отравленный клинок и обменялся с Гамлетом первыми ударами. Королева отерла сыну лицо и протянула руку, чтобы выпить из отравленного кубка. Клавдий, как и положено по тексту, попросил жену не пить, но Гертруде очень хотелось. Выпив вина, королева закричала: “Питье! Питье! О, Гамлет мой! Я отравилась!” и упала на руки камеристки, а следом отдал Богу душу Лаэрт, напоровшись на отравленный клинок. Гамлет заколол короля и умер сам, занавес опустился, и зрители долго аплодировали, вызывая артистов.

Спектакль, поставленный силами “русских” любителей, оказался не таким плохим, как ожидалось. В труппе был всего один профессионал — режиссер Игорь Рольников, не желавший смириться с тем, что в театре “Гешер” ему не нашлось места. Собрав единомышленников-энтузиастов, небесталанных, но и не хватавших звезд с неба, он, как это водится, замахнулся на нашего, сами понимаете, Шекспира. Деньги на постановку выделил городской совет Раананы, и труппа третий месяц ездила по стране, давая спектакли в домах культуры.

— Гамлета! — кричали зрители, но актеры на вызовы почему-то не выходили, за закрытым занавесом слышались чьи-то крики. Наконец на авансцене появился взволнованный режиссер и вместо слов благодарности спросил напряженным голосом, нет ли среди зрителей врача.

Бодрый старичок поднялся на сцену, и его подвели к королеве, которая откинулась на спинку трона, закатив глаза.

— Что с ней? — обеспокоенно спросил режиссер Рольников.

— Отравление, — мрачно сообщил врач. — В кубке что, действительно было отравленное вино?

Кубок, из которого пила артистка Таня Динкина, игравшая Гертруду, лежал около трона, жидкость вылилась и уже наполовину впиталась досками сцены.

— Ничего не трогать до приезда полиции! — резко сказал старичок-доктор, вошедший в роль детектива.

Оперативная бригада прибыла минут через десять, и старшему инспектору Берковичу пришлось выслушать немало бессвязных версий, прежде чем он восстановил картину происшествия. Эксперт Хан между тем внимательно осмотрел тело, спрятал в полиэтиленовый пакет злополучный кубок, после чего сообщил Берковичу свое просвещенное мнение:

— Цианистый калий. Яд находился в кубке, доза очень большая, судя по запаху.

Тело унесли, актеры столпились за кулисами в мрачном молчании и боялись смотреть друг на друга — каждому было ясно, что один из них убийца. Для допросов Берковичу предоставили кабинет администратора, и старший инспектор вызвал режиссера Игоря Рольникова.

— Кошмар! — воскликнул тот, переступив порог. — Не представляю! Ужас! Где я возьму другую Гертруду? У нас нет замен! Все пропало!

— Успокойтесь, пожалуйста, — попросил Беркович и протянул Рольникову стакан “колы”.