И все же занятия творчеством, хотя бы понемножку, доставляют мне огромную радость. Порою даже кажется, что творчество притупляет боль.

Так получилось, что многострадальный роман о Салавате стал самым последним прижизненным изданием писателя. Автор успел лишь подержать в руках сигнальный экземпляр книги и перелистать ее. Перечитать свой роман ему уже не довелось.

Земная жизнь Яныбая Хамматова оборвалась в конце сентября 2000 года, ровно через двести лет после кончины его героя — Салавата-батыра…

Часть I

I

Есть ли еще на земле места прекраснее и восхитительнее Урала? Особенно на исходе весны, когда ожившая под приветливыми солнечными лучами земля сплошь покрыта нежной зеленью. Хрустит под ногами свежая сочная трава. Настоянный на ароматах молодой листвы и разнотравья воздух пьянит, волнует сердце, пробуждает в душе радужные мечтанья.

Сызмальства знает и почитает Салават все, что растет на этой благодатной земле. Он узнает по запаху любую былинку. И звуки, нарушающие утреннюю тишину, ему тоже хорошо знакомы. То блеют где-то невдалеке дикие козы, лопочут в зарослях возле реки зайцы. В ивняке кукует кукушка, трещат сороки, а возле самой тропинки копошатся в траве вездесущие воробьи.

Топот коня, на котором скачет опередивший Салавата отец его Юлай, всполошил суетливых пташек. И вся их шумливая стайка разом взметнула вверх, облепив в тот же миг ветки старой березы. Раздалось возмущенное чириканье.

Очарованный привычными и бесконечно дорогими картинами природы родного края, Салават едет неторопливо, то и дело придерживая коня. Но вот раздается голос отца, успевшего скрыться за перелеском:

— Улым, ты куда подевался? Поспешай!

Юноша встрепенулся и, подпрыгнув в седле, прокричал:

— Ну, коняшка, давай-давай!

Когда он нагнал отца, тот уже выезжал на большак. Салават осадил разогнавшегося скакуна.

— Атай, может, сделаем привал у Юрюзани? — предложил он.

— Никак искупаться захотелось, улым? — сразу же разгадал его намерение Юлай. — Ну что ж, раз такое дело, айда, освежимся, — быстро согласился он, сворачивая вправо.

Спешившись на лугу возле самой реки, отец и сын привязали лошадей к дереву, после чего осторожно вошли и разом окунулись в холодную бодрящую воду. Юлай стал плескаться ближе к берегу, на мелководье, а Салават бросился на середину, где было поглубже. Он резвился, барахтаясь и ныряя под воду. Энергично взмахивая руками, юноша греб против течения, потом переворачивался на спину и, замерев, сплывал вниз. Передохнув таким образом, он рывками двигался обратно. И так несколько раз подряд…

Юлай давно уже сидел на берегу, греясь на солнце и любуясь сыном. И в кого только он такой уродился — ладный, проворный, смекалистый да упорный?! Это ж надо же, даже против такого течения плыть приспособился!..

— Салауат! Слышь, улым? Хватит уже, выходи!

Как ни притягивала мальчишку вода, а ослушаться отца он не посмел.

— Сейчас, атай, я мигом, — крикнул он, ныряя напоследок, и, выплыв, сразу же вышел, отряхиваясь, на берег.

Вскоре отец и сын снова сидели верхом и продолжали прерванный путь.

Приглядываясь ко всему, что встречалось на пути, Салават стал опять понемногу отставать. Ну разве можно равнодушно проехать мимо посвистывающих сусликов, которые застыли возле своих норок, обследуя напряженным взглядом окрестности.

Между тем земля не успела просохнуть после недавнего дождя.