В нем поднялось ожесточение. Нет. Нет. Нет.

Спустившись на дрожащих ногах с крыльца, мальчик сел в бьюик Джимми. Ключи зажигания висели на месте.

«Приведи Бена. Попробуй еще раз».

Ноги не доставали до педалей, он привстал и повернул ключ. Мотор взревел. Марк вывел переключение передачи в рабочее состояние и поставил ногу на педаль газа. Машина прыгнула вперед. Мальчик надавил на тормоз и больно стукнулся о руль. Рявкнул гудок.

Не могу я водить!

Тут ему показалось, что он слышит голос отца. Тот логично и педантично объяснял: «Учиться водить, Марк, надо осторожно. Езда на машине — единственный способ передвижения, который федеральное законодательство регулирует не полностью. В результате среди водителей нет профессионалов. Среди любителей же много суицидных типов. Следовательно, ты должен быть в высшей степени осторожен. Обращайся с педалью газа так, будто между ней и твоей ступней яйцо. Когда ведешь машину с автоматической передачей, как наша, левой ногой вообще не пользуешься. Только правой. Сперва тормоз, потом газ».

Марк снял ногу с тормоза. Машина поползла вниз по подъездной аллее, наткнулась на край тротуара, и Марк порывисто остановил ее. Ветровое стекло затуманилось. Он протер его рукавом, но только сильнее испачкал.

— Блин, — пробормотал мальчик.

Он рывком двинулся с места и, держась вдоль дальней кромки тротуара, выписал широкий, виляющий U-образный поворот, а затем взял курс к дому. Чтобы руль не загораживал обзор, Марку приходилось вытягивать шею. Он нашарил правой рукой радио и включил, потом добавил громкости. Он плакал.

Бен шагал по Джойнтер-авеню к центру города, и тут, пьяно виляя, двигаясь судорожными рывками, по дороге проехал желтовато-коричневый бьюик Джимми. Бен помахал. Машина подъехала к тротуару. Левое переднее колесо подпрыгнуло на кромке, и она остановилась.

Делая колья, Бен потерял счет времени и, взглянув на часы, с изумлением и испугом понял, что почти десять минут пятого. Он закрыл станок, взял пару кольев, засунул за ремень и пошел наверх позвонить. Только он взялся за телефон, как вспомнил, что тот не работает.

Страшно встревожившись, Бен выбежал из дома и заглянул в обе машины, и Каллахэна, и Питри. Ключей не оказалось ни в одной. Вернуться и обыскать карманы Генри Питри? Бен счел, что такая мысль — это уж слишком, и быстрым шагом направился в город, держа ушки на макушке, чтобы не прозевать бьюик Джимми. Когда автомобиль появился в поле его зрения, Бен уже собрался идти прямиком в школу на Брок-стрит.

Он обежал вокруг машины. Оказалось, что за рулем Марк Питри… один. Мальчик смотрел на Бена и молчал. Губы пошевелились, но с них не сорвалось ни звука.

— Что случилось? Где Джимми?

— Джимми погиб, — одеревенело отозвался Марк. — Барлоу опять оказался умнее нас. Сам он где-то в подвале пансиона миссис Миллер. И Джимми тоже там. Я спустился помочь ему и не мог выбраться. В конце концов я поставил доску, по которой можно было выползти наверх, но сперва думал, что из этой ловушки мне не выбраться до з-з-заката…

— Что случилось? О чем ты?

— Понимаете, Джимми догадался, откуда синий мел. Когда мы были в одном доме на Повороте. Синий мел. Биллиардные столы. В подвале у миссис Миллер есть старый биллиардный стол ее мужа. Джимми позвонил в пансион, никто не ответил, ну мы и поехали туда. — Мальчик поднял к Бену лицо, на котором не видно было слез. — Он велел мне поискать фонарик, потому что выключатель в подвале был сломан, как в доме Марстена. Вот я и начал искать. Я… я заметил, что с вешалки над раковиной пропали все ножи, и ничего об этом не подумал. Поэтому, можно сказать, Джимми убил я. Я, я виноват, во всем виноват только я, я один ви…

Бен два раза коротко встряхнул мальчика.