— Да, — сознался Марк.

— Чуть не поцеловался с мужиком, который ехал навстречу. Разошлись впритирочку.

— Констебль, — сказал Бен, — мы хотим рассказать вам, что здесь творится.

Паркинс Джиллеспи, не снимая руки с перил крылечка, выплюнул окурок. Не глядя на них, он спокойно объявил:

— И слышать не хочу.

Они ошеломленно посмотрели на него.

— Нолли сегодня не явился, — сказал Паркинс прежним спокойным общительным тоном. — Чтой-то мне сдается, что уже и не придет. Вчера поздно вечером он заскочил сюда сказать, что на Дип-Катроуд видел машину Хомера Маккаслина, по-моему, он сказал, на Дип-Кат. Да так и не возвращался.

Медленно, грустно, как человек под водой, Паркинс полез в карман рубахи и вытянул очередную сигарету, которую машинально размял между большим и указательным пальцами.

— Сведет меня в могилу эта хренотень, так ее раз-эдак.

Бен предпринял еще одну попытку.

— Человек, которому достался дом Марстена, Джиллеспи. Его зовут Барлоу. Сейчас он находится в подвале пансиона Евы Миллер.

— Вон как? — без особого удивления отозвался Паркинс. — Вампир, что ль? Ишь ты, прямо как в комиксах, что печатали лет двадцать назад!

Бен промолчал. Он все сильнее ощущал себя затерянным в огромном скрежещущем кошмаре, где под самой поверхностью происходящего бесконечно раскручивается невидимая заводная пружина.

— Я уезжаю из города, — сказал Паркинс. — Все барахло собрал — вон, в багажнике лежит. Ствол, рацию и значок оставил на полке. Хватит мне законничать. Сыт по горло. Махну повидать сестру в Киттери, так вот. Сдается мне, Киттери достаточно далеко, чтоб не бояться.

Бен услышал собственный далекий голос:

— Дерьмо трусливое. Что, кишка тонка, придурок? Город еще жив, а ты смываешься?

— Хрен-то ваш город жив, — сказал Паркинс, прикуривая от спички. — Потому он и заявился сюда. Удел лет двадцать, а то и больше, такой же мертвый, как он сам. Вся страна катится туда же. Пару недель назад мы с Нолли были в Фолмуте — как раз перед тем, как киношку закрыли до следующего сезона. В первом ихнем вестерне я нагляделся на кровь да убийства больше, чем за оба года в Корее. А пацанва лопала кукурузу и орала «давай-давай!» — Он неопределенно махнул в сторону города, неестественно вызолоченного сломанными лучами клонящегося к закату солнца — ни дать ни взять, поселок мечты. — Может, им быть вампирами по вкусу. А мне — нет. Нолли ночью приходил за мной. Я уезжаю.

Бен беспомощно смотрел на него.

— Давайте-ка вы, ребята, оба в машину и валите отсюда, — посоветовал Паркинс. — Этот город обойдется без нас… Какое-то время. А потом будет все равно.

«Да, — подумал Бен. — Почему мы не уезжаем?»

Причину за обоих высказал Марк.

— Потому, что он плохой, мистер. Взаправду плохой. Вот и все.

— Вон оно что? — протянул Паркинс. Он кивнул и пыхнул сигаретой. — Ну, ладно. — Он поглядел на Объединенную среднюю школу. — Офигенно мало нынче народу, во всяком случае, уделовских. Автобусы опаздывают, детишки не идут — приболели, канцелярия обзванивает дома и никто ей не отвечает. Ко мне тут забегал завуч, я его чуток успокоил. Занятный лысый типчик — думает, будто знает, чего делает. Да ладно, так ли, эдак ли, а учителя на месте.