Не вижу и неба в белых облаках. Почему я не вижу неба? Ну хорошо — неба, но ведь Средневековая башня сложена из вулканических базальтовых глыб, а базальт — очень крепкий. Эти глыбы высятся здесь со времен средневековья. Похоже, башню снесли. Почему вы все делаете тайком? Ну, а Рим? Он в двадцати четырех километрах отсюда, его каждый может увидеть, со всего света приезжают, чтобы на него посмотреть. Не станете же вы утверждать, что и Рима нет; он цел и невредим. В облаках отражаются его огни. Значит, электросистема действует, хоть она действует!

Вижу, в конце дороги что-то шевелится — облачко, собака, Роза, черная машина, тень человека? Да нет, это они снова примчались из Рима на своих «джипах» и «пантерах». Одна «пантера» спряталась за изгородью и ждет удобного момента, чтобы напасть на меня из засады.

Меня спутали с другим человеком, похожим на меня, вы спутали меня с другим, а тот удрал. Сел в римский поезд; если поторопитесь, успеете схватить его на вокзале Термини. Увидите, что он плачет, — не обращайте внимания: сплошное притворство. Хотите послушаться моего совета: везите его сразу же в тюрьму Реджина Чели, а станет оправдываться, заставьте его замолчать. Я медленно иду к зеленому лугу — вернее, бегу. Слышу топот множества ног, а затем

ГОЛОС ИЗДАЛЕКА.

Он настигает меня. К счастью, никто не видит, как я убегаю. Вот я уже на дороге, иду свободный и одинокий, как не помню кто. Оборачиваюсь и вижу, что на лугу собралась толпа. Может, все начинается сначала. Между тем, по-моему, это уже и в самом деле

КОНЕЦ.

О повести «Сальто-мортале»

Не каждое произведение искусства легко отнести к определенному, точно обозначенному жанру. Есть вещи настолько своеобразные, что их следует рассматривать как эксперимент. Талантливый художник всегда имеет право на эксперимент, и результаты интересны, даже если не все безоговорочно нравится или если возникает желание поспорить с автором. Прочесть такую книгу надо хотя бы для того, чтобы представить себе развитие литературного процесса в разных странах. Разумеется, при одном обязательном условии: если речь идет об одаренном и честном писателе, а не о снобе, сознательно делающем ставку на то, чтоб написать «бестселлер», и прибегающем с этой целью к формальным ухищрениям, порою сомнительного вкуса.

Луиджи Малерба, повесть которого мы представляем читателям, выступил в итальянской литературе в начале шестидесятых годов. Но именно повесть «Сальто-мортале», вышедшая в свет в 1968 году и переведенная на очень многие европейские языки, принесла Малербе известность. Не только в Италии, но и за ее пределами повесть воспринята как значительное литературное событие. Правда, иногда высказывались суждения, с которыми нельзя согласиться и против которых с большим темпераментом возражает сам Малерба: некоторые критики, в частности французы, безапелляционно причислили этого оригинального писателя к неоавангардистам, к «новой волне».

Нам кажется, что гораздо правильнее охарактеризовать творчество Малербы как экспериментальную прозу. Конечно, это не чисто реалистическая, классически ясная манера письма, но это и не пародия на нее. Это любовь к гротеску, это ассонансы, поиски своих выразительных слов и словосочетаний; но Малерба живет в нашем сегодняшнем мире, разделяет тревоги, раздумья, сомнения своих соотечественников и современников. Мы начинаем читать эту повесть, и у нас возникает ощущение, будто мы попали в какой-то странный мир, где все сложно, зыбко, многозначно. Нужно внимательно вчитаться в текст для того, чтобы понять, почему автор назвал несколько персонажей одним и тем же именем Джузеппе. Это сознательный прием, некое философское обобщение, допускающее, быть может, различные истолкования.