– Вижу, – сказал Ломтев.

– И если ты будешь хорошим мальчиком, то ваша семья скоро воссоединится.

Ломтев прикинул длину коридора, посчитал общее количество одинаковых дверей, камер наблюдения и постов охраны.

И у него в голове все наконец-то сложилось.

– А остальные? – спросил он.

– Какие остальные?

– Тут слишком много систем безопасности на квадратный метр, – сказал Ломтев. – Только не говори, что это вы одну мою дочь так охраняете.

– Сообразил, значит? Или дочка подсказала?

– Она просто сказала, что тут есть и другие девочки, – сказал Ломтев. – Кстати, а почему только девочки?

– Мальчиков мы в отдельном корпусе держим, – сказал великий князь, ничуть не смутившись. – Да и мало их, мальчиков. С девочками работать проще, они спокойнее, послушнее, да и отцы, сам понимаешь, сильнее к дочерям привязываются.

– И много семей уже воссоединились? – спросил Ломтев.

– Достаточно, – сказал Менщиков. – Что у тебя с лицом, князь? Ты что, на самом деле думал, что один такой? Нет, дружок, ты не первый. Твой случай, конечно, по своему уникален, но ты – всего лишь винтик в том механизме, который я пытаюсь построить.

– И как скоро ты будешь полностью контролировать княжеский совет? – поинтересовался Ломтев.

– А кто тебе сказал, что я только княжеский совет собираюсь контролировать? – поинтересовался Менщиков. – У меня гораздо более масштабные планы.

– Не сомневаюсь, – сказал Ломтев.

У него и раньше были подозрения, что он далеко не первый, кого выдернули из родного мира в этом, слишком уж отработаны были некоторые процедуры, но вряд ли он мог предположить, что производство самозванцев поставлено на поток, что Менщиков запустил целый конвейер, на котором клепает липовых аристократов, как китайцы игрушечных солдатиков.

С какой целью?

Говоря по правду, Ломтеву было наплевать.

Наплевать на империю, если Менщиков действительно собирался отстаивать ее интересы, наплевать на его жажду власти, если интересы он преследовал в основном свои, наплевать на все эти комбинации, в которых Ломтеву совершенно не хотелось участвовать.

Но одно он понимал четко. У него были хорошие возможности врасти в систему, стать винтиком в том сложном механизме, который собирает великий князь, а, со временем, возможно, стать больше, чем просто винтиком, превратиться, например, в ведущую шестерню, но если он это сделает, то его дочь останется в заложниках навсегда. И не так уж важно, выйдет ли она из стен императорского госпиталя для ветеранов или нет.

Менщиков в своем желании контролировать все вокруг никогда от них не отстанет. И если Ломтева надо будет прижать, для этого всегда будут использовать Ирину.

– И хорошо, что не сомневаешься, – сказал великий князь. – Но если ты хочешь обсудить подробности, давай сделаем это в другом месте.

– И в другое время? – уточнил Ломтев.

– Нет, почему же, – сказал Менщиков. – Можно и прямо сейчас, только уйдем уже отсюда и не будем нервировать ни врачей, ни пациентов. Как я уже говорил, твой случай достаточно уникальный. Ты – не первый, кого мы привели сюда, но первый, кто реально получил не только место князя, но и его силу, и у меня есть для тебя специальное предложение.

Менщиков бесцеремонно взял Ломтева под руку и попытался оттащить от двери, но с таким же успехом великий князь мог пытаться подвинуть скалу. Ломтев как будто врос в землю, он не хотел отсюда уходить.