– Значит, нам хватит времени, чтобы подготовить наш бросок на Дальний Восток, – задумчиво сказал император.

– Мы уже начали перебрасывать туда технику железнодорожными путями. Разумеется, скрытно.

– Кто распорядился?

– Генерал фельдмаршал Волконский.

– Надо бы пожурить его за самоуправство, – улыбнулся император. – Но он превосходный стратег и настоящий патриот, и на самом деле он выполняет мое распоряжение.

Белозерский совсем не удивился, что его не известили о переброске войск. Это было вполне в духе императора – устроить своим подданным проверку, экзамен, который они должны сдать.

Сделать ход, посмотреть, что будет, оценить реакцию того или иного ведомства и сделать выводы, возможно, внеся соответствующие коррективы.

Белозерский лишь надеялся, что он эту проверку прошел.

– У нас нет времени на длительную осаду сепаратистов, – сказал император. – Территории должны быть освобождены в краткий срок и малой кровью.

– СИБ готова оказать армии любую поддержку, – заверил его Белозерский.

Ни для кого в окружении императора не было секретом, что Дальний Восток для императоры был лишь первым шагом, первым пунктом в его далекоидущих планах. На самом деле, возвращение Дальнего Востока было для императора лишь вопрос престижа, ходом необходимым, вынужденным, но не слишком желанным.

Настоящие интересы императора лежали на Балканах.

– Не сомневаюсь в этом, – сказал император. – На самом деле, если бы я в этом сомневался, тебя бы тут не было.

И когда император говорил «тут», он имел в виду отнюдь не его рабочий кабинет. Император был стар – шестидесятилетний Белозерский по сравнению с ним был мальчишкой – и безжалостен.

Аристократия так до конца и не оправилась от чисток, которые он ему устроил после «смутных времен», а дворянское собрание из органа законодательной власти превратилось лишь в рудимент, который готов был поддержать верховного правителя во всех его начинаниях. Даже если отдельные члены этого собрания посчитали бы сии начинания безумными.

– Британское телевидение показывает народу картину ожесточенных боев, – сказал Белозерский. – Но это не соответствует тому, что мы можем наблюдать со спутников.

– Это понятно, – несколько раздраженно сказал император. – И мы, вроде бы, уже об этом заговорили. Зачем же ты снова об этом упоминаешь?

– Потому что мы наблюдали со спутников еще кое что, – сказал Белозерский, открывая картинку на своем планшете и предоставляя снимок высочайшему вниманию.

– Развалины, – констатировал император. – Похоже на военную базу. Кого ты хочешь удивить развалинами военных баз во время войны?

– А вот та же картинка в динамике, – сказал Белозерский, нажимая кнопку, запускающую видео.

Те же здания, но целые. Те же люди, но живые. Та же техника, но пока пока еще без повреждений.

На восьмой секунде база приобрела тот же вид, что и на фотографии.

– Обрыв связи? – поинтересовался император.

– Нет, съемка велась непрерывно, – сказал Белозерский.

– Но прилета не было, – заметил император. – Ни единого. Откуда же возникли такое повреждения, если удара не было.

– Э… это картина очень похожа на ту, которую мы наблюдали в императорском госпитале для ветеранов больше двадцати лет назад, – сказал Белозерский – Удар был, просто мы можем наблюдать только его последствия. Гравитационный удар.

Оператор побарабанил пальцами по подоконнику.

– Когда?

– Сегодня ночью.

– И вы сообщаете мне об этом только сейчас, князь? – холодным тоном спросил император.