– Дела в столице?

– Дела в столице, дела в северной столице, дела на границах… Так много дел, сир, и многие из них требуют моего непосредственного участия.

– Что ж, понимаю. Молодость, стремление везде успеть, да и империя сама себя не сбережет, – сказал император. – Так вижу, что у тебя есть новости про нашего колебаться тверди?

– Да, сир.

– Хорошие новости?

– Боюсь, что пока просто новости, сир, – сказал Белозерский, чувствуя, как он ступает на очень тонкий лед.

– Вы не смогли его ликвидировать?

– Пока нет, – сказал князь. – Но мы сумели его идентифицировать.

– Уже что то, – сказал император. Пока он еще не хмурился, но блуждающая улыбка уже пропала с его лица. – И кто же он?

– С очень большой долей вероятности, этим колебателем тверди является некий Николас Пулос, – князь тапнул по планшету и вывел картинку на экран. – Вот как он выглядит.

Император вгляделся в фотографию.

– Довольно смуглый, – сказал он. – Можно убрать загар?

– Конечно, сир, – князь проделал нехитрую манипуляцию, и император неудовлетворенно крякнул.

– Вижу определенное фамильное сходство, – сказал он. – Кто его отец?

– По документам – некий Аминтас Пулос, грек, переселенец из Старого Света, осел на острове двадцать лет назад, – сказал Белозерский. – Занимался фермерством, достаточно зажиточен по их захолустным меркам. Женат на Марии Пулос, в истории семьи которой есть и русские корни.

Фотография на планшете сменилась. Теперь экран показывал не улыбающегося молодого человека, а пожилую семейную пару – его родителей.

– Разумеется, это не настоящие его родители, – сказал Белозерский.

– Я и сам понимаю, что это прикрытие, – сказал император. – И мы оба знаем, кто его мать, и у тебя на фотографии совсем не она. Поэтому я и спрашиваю, кто его отец.

– Этого нам пока установить не удалось.

– Это плохо, – сказал император. – Юноши в этом возрасте достаточно сентиментальны, и существует вероятность, что он попытается найти своего отца. Если бы мы знали, кто он, там бы мы его и взяли. Но вы не знаете.

– Пока еще нет, сир, – сказал Белозерский. – Как вы понимаете, событие произошло больше двух десятков лет назад, и сейчас мы пытаемся очертить круг возможностей, так сказать. Но у нас крайне мало информации о жизни этой особы в тот период…

– Тут я вам не помощник, – сказал император. – А что касается его подставных родителей, этих добропорядочных фермеров, соль земли… Мы могли бы использовать их, если не можем найти настоящих. Где они? Можем мы их заполучить?

– Здесь тоже есть определенные сложности, сир.

– Снова сказки про оккупированную территорию, на которой сложно работать? Не понимаю, что мешало вам внедрить в Китай сотню другую узкоглазых агентов. Может быть, мне нужен другой глава СИБ?

– Как вам будет угодно, Ваше Императорское Величество, – сказал князь. – Но он столкнется с теми же сложностями. Разумеется, у СИБ есть сотни агентов на территории Китая, включая и недавно оккупированные, но сейчас им очень сложно работать. Сейчас на острове проходит организационный период, и порою китайские чиновники сами не понимают, что и где происходит и кто несет за это ответственность.

– Трудности закаляют, нес па? – спросил император. – А оправдания выглядят достаточно жалко, так что постарайтесь больше не оправдываться, князь. Компрене ву, мон ами?

– Да, сир.

– Так что с его так называемыми родителями?

– Они получили китайское подданство в третий день операции и остались на семейной ферме, – сказал князь.