– По крайней мере, – сказала я мужу, – мы все вместе.

– Мы не можем оставаться здесь, – ответил он, – завтра нам придется уехать в Виндзор.

Мы так и сделали. И как же радостно было увидеть этот прекрасный замок! Он казался мощным, несокрушимым и по-королевски величественным, что имело для нас в тот момент особое значение. Я была счастлива покинуть холодный и неприветливый Хэмптон; я чувствовала: ни за что и никогда не смогу я снова полюбить его!

– Нам надо быть готовыми ко всему, – заявил король. – Пим и его друзья знают, что я собирался предъявить им обвинение в государственной измене. И теперь они сделают все возможное, чтобы поднять против меня народ. Людям придется сделать выбор: или король, или парламент! Но я верю в своих верноподданных.

– А их – бесчисленное множество! – воскликнул граф Денби. – Мы соберем всех наших сторонников под свои знамена! Ведь люди скоро поймут, какая страшная угроза исходит от пуритан.

– Нам нужны деньги, и мне проще, чем другим, их раздобыть, – выпалила я. – Я уверена, что если мне удастся встретиться с братом, то я смогу убедить его помочь нам.

Все выжидательно посмотрели на меня, и я подумала: если бы мне только удалось сделать что-то значительное! Если бы я только смогла исправить все то зло, которое причинила королю! Я была уверена: все его друзья осуждают меня, считая, что именно из-за меня мы оказались в столь ужасном положении. Арест смутьянов из парламента быстро положил бы конец поднявшейся в стране буре. И теперь лишь Карл делал вид, что все это не так уж и серьезно.

Мне отчаянно хотелось доказать мужу, что ради него я готова на все.

Друзья наши сочли мой замысел неплохим. Мы отчаянно нуждались в поддержке. Условия папы были слишком жесткими. За то, что он поможет Карлу удержаться на троне, Его Святейшество требовал от короля таких уступок, которые могли привести лишь к одному – к тому, что английский монарх и впрямь потеряет корону. Народ Англии не потерпит государя-католика. Теперь я это знала. С другой стороны, наши друзья ни на миг не забывали, что я – сестра короля Франции; и хотя никто не ожидал от Людовика особой любви к Карлу, все понимали: ни один монарх не захочет увидеть другого государя низложенным. Поэтому Людовик, возможно, и поддержит Карла – а кому, как не сестре, лучше всего попросить помощи у брата?

Я также возлагала некоторые надежды на принца Оранского. Он так рвался обеспечить безопасность нашей принцессы, что, возможно, захочет теперь снабдить нас деньгами или оружием. Я всем сердцем надеялась на это. И в ближайшие дни могла бы отправиться в Голландию – под тем предлогом, что везу дочь к ее мужу.

– Прежде парламент не желал выпускать вас из страны, – заметил Денби.

– На этот раз я уеду – позволит он мне или нет! И возьму с собой свои драгоценности, чтобы продать их и приобрести оружие.

Король с гордостью посмотрел на меня. Он сказал:

– Я должен буду уехать в Халл, так что нам все равно придется расстаться. В Халле хранятся запасы военного снаряжения, подготовленные для борьбы с шотландцами. И если этот арсенал останется в наших руках, то – в случае необходимости – я готов буду лицом к лицу встретиться со своими врагами.

Таковы были наши тогдашние планы. Король собрался в Халл, чтобы иметь средства для борьбы, если уж до нее дойдет дело. Я же твердо решила, что с дозволения обеих палат или без оного повезу свою дочь в Голландию.

– Сначала надо дождаться ответа из парламента, – сказал Карл, всегда старавшийся по мере возможности разрешать все дела миром. И к нашему изумлению, члены парламента с легкостью согласились выпустить нас с дочерью из страны.