– Кажется, что тут можно оставаться вечно, да? – Тейт улыбнулся Саманте и опустился в кожаное кресло. – Хотите, я затоплю камин?

Саманта торопливо замотала головой.

– Нет, а то я буду волноваться, когда мы отсюда уйдем.

– Да мы же его погасим, глупышка.

– Знаю. – Они снова обменялись улыбкой. – Но я все равно

буду волноваться. Мало ли что… вдруг щепка отскочит или еще что‑нибудь… Нет, с этим связываться не стоит. Я не хочу, чтобы они из‑за нас лишились своих сокровищ. – Сказав это, Саманта внезапно посерьезнела и добавила: – Я даже считаю, что мы зря сюда пришли.

– Почему? – Резко очерченный подбородок чуть выпятился вперед.

– Это все не наше. Это их дом, их личная жизнь, их секрет. Им бы не понравилось, что мы пришли сюда, что мы узнали про них…

– Но мы же все равно про них знали, разве не так? – тихо спросил Тейт.

Саманта задумчиво кивнула:

– Я, например, всегда подозревала. Мы с Барб… племянницей тети Каро… в детстве часами говорили об этом, все гадали, правда это или нет. Но наверняка сказать ничего не могли.

– А когда вы повзрослели?

Саманта улыбнулась:

– Тогда я, конечно, почувствовала. Но все равно сомневалась.

Тейт кивнул.

– Я тоже. Я всегда считал, что знаю наверняка. Но на самом деле не знал, пока не попал сюда. Этот дом говорящий. – Он снова оглянулся. – И какую же очаровательную историю он нам рассказал!

– Да. – Сэм согласно кивнула и принялась медленно раскачиваться в старом кресле. – Хорошо так любить, правда? Когда такая крепкая любовь, когда можно что‑то построить вместе и не расставаться целых двадцать лет.

– А сколько вы пробыли замужем, Сэм? – Тейт впервые поинтересовался ее личной жизнью.

Саманта посмотрела ему в глаза и ответила быстро, без каких‑ либо явных эмоций. Однако на самом деле вопрос ее удивил. Откуда Тейт узнал, что она была замужем?

– Семь лет. А вы?

– Пять. Мой сын был еще маленьким, когда его мать сбежала.

– Как вы, наверное, были рады, когда он опять стал жить с вами! – воскликнула Саманта и тут же густо покраснела: она вспомнила всю эту историю и поняла, что невольно допустила страшную бестактность. – Извините. Просто я хотела сказать, что…

Ничего, – ласково махнул рукой Тейт. – Я знаю, что вы хотели сказать. Да, черт возьми, я был рад! Но мне, конечно, страшно жа ль, что его мать умерла.

– Вы любили ее даже после того, как она вас бросила?

Это уж точно был вопиюще бестактный вопрос, но Саманте ндруг стало наплевать‑ Казалось, в тихой обители Билла и Каро они могут говорить и спрашивать обо всем, если только ими владеет не праздное любопытство и не желание уязвить собеседника.

Тейт Джордан кивнул:

– Да, я любил ее. И в общем‑то до сих пор люблю, хотя она умерла почти пятнадцать лет назад. Удивительная вещь! Человек часто забывает о том, как в конце все пошло наперекосяк. А вы что скажете, Сэм? С вами такого не бывало? Вспоминая мужа, вы вспоминаете того, в кого когда‑то влюбились, или сукина сына, каким он стал в конце вашей совместной жизни?

Сэм тихонько рассмеялась, поражаясь его честности, и, покачиваясь в кресле, кивнула:

– Господи, как же вы правы! Но я все время спрашиваю себя: почему? Почему я вспоминаю только, как мы ходили в колледж, обручились, проводили медовый месяц, праздновали наше первое Рождество вместе? Почему, думая о нем, я никогда не вспоминаю, как он уходил от меня и его носки свисали из щели в чемодане, словно мои вывороченные внутренности?

Картина, нарисованная Самантой, вызвала у них обоих улыбку; Тейт отвернулся, а когда посмотрел на нее снова, то в глазах его было столько вопросов…

– Вот, значит, как все случилось.