— Сначала я тебя убью! — вмешался Брендель, глаза его сверкали сквозь завесу дождя. Молния стрелой ударила в кипящее море. Раздался еще один раскат грома.

— Ты мог бы попытаться, — невозмутимо ответил Флидис. — Тебе это не удалось бы. А потом придет Галадан.

Он замолчал в ожидании, глядя на Ким, которая медленно сказала:

— Ладно. Чего ты хочешь?

Среди рева бури Флидис ощутил в своей душе ослепительный свет. Нежно, с неописуемым восторгом он ответил:

— Только одну вещь. Небольшую. Такую маленькую. Всего лишь имя. Имя, которым можно вызвать Воина. — Душа его пела. Он исполнил небольшой танец на мокрой полоске земли, не смог сдержаться. Оно было здесь. У него в руках.

— Нет, — сказала Кимберли.

У него отвисла челюсть, прямо в промокший насквозь ком бороды.

— Нет, — повторила она. — Я дала клятву, когда он пришел ко мне, и я ее не нарушу.

— Ясновидящая… — начала Джаэль.

— Ты должна! — простонал Флидис. — Должна сказать мне! Это единственная нерешенная загадка! Последняя! Я знаю все остальные ответы. Я никому никогда не скажу. Никогда! Ткач и все Боги свидетели — я никогда никому не скажу, но я должен это знать, Ясновидящая! Это мое самое заветное желание!

Странная, судьбоносная фраза, преследующая ее через миры. Ким помнила эти слова все минувшие годы жизни, снова вспомнила их на горном плато, рядом с лежащим без сознания Броком. Она смотрела вниз на похожего на гнома андаина, который ломал руки в отчаянии. Она вспомнила Артура в тот момент, когда он ответил на ее призыв в Гластонбери Торе, его сгорбленные, как под тяжестью груза, плечи, усталость и звезды, падающие и падающие в его глазах. Перевела взгляд на Дженнифер, которая была Джиневрой.

И та сказала, тихо, но так, что ее услышали сквозь ветер и дождь:

— Скажи ему. Так это имя и передается. Это часть задуманного рока. Нарушенные клятвы и горе лежат в самом сердце этой истории, Ким. Прости меня, мне очень жаль!

В конце концов именно эта просьба о прощении убедила ее, как ничто другое. Она молча повернулась и отошла немного в сторону. Оглянулась назад и кивнула андаину. Спотыкаясь, чуть не падая в своем нетерпении и спешке, он подбежал к ней. Она смотрела на него сверху, не стараясь скрыть своего презрения.

— Отсюда ты уйдешь с этим именем, но я потребую от тебя двух вещей. Никогда не повторять его ни одной живой душе в любом из миров и разобраться с Галаданом сейчас, сделать то, что нужно, чтобы не пустить его в эту Башню и не позволить ему узнать о Дариене. Ты это сделаешь?

— Клянусь всеми магическими силами Фьонавара, — ответил он. Он едва мог справиться со своим голосом, заставить его повиноваться. Он привстал на цыпочки, чтобы стать поближе к ней. Ее невольно тронула эта беспомощная страсть, это желание, написанное у него на лице.

— Детоубийца, — произнесла она и нарушила клятву.

Он закрыл глаза. По его лицу разлилось сияние экстаза.

— Ах! — простонал он, преображенный. — Ах! — Больше он ничего не сказал и остался стоять так, с закрытыми глазами, подставив лицо под потоки дождя словно под благословение.

Затем он открыл глаза и в упор посмотрел на нее. С достоинством, которого она от него не ожидала так скоро после экзальтации, он сказал:

— Ты меня сейчас ненавидишь. И не без причины. Но выслушай меня, Ясновидящая: я сделаю все, в чем поклялся, и даже больше. Ты освободила меня, исполнив заветное желание. Когда у души есть то, что ей необходимо, она освобождается от тоски, и это произошло сейчас со мной.