|
- Предположение вполне логичное. - Так ли? Насколько я знаю, подобные эксперименты требуют сложнейшего оборудования. Иначе они не дадут никаких результатов. Как вы понимаете, сам я в этом ничего не смыслю, но я обращался за справками к квалифицированным консультантам. И во всяком случае очевидно, что установка, которой вы пользуетесь, совсем не похожа на то, о чем мне говорили. Вот мне и пришло в голову, что, возможно, интересоваться мне следует совсем не вами. Ведь пока мое внимание сосредотачивается на вас, где-то может происходить нечто куда более важное. - А с какой целью использовать меня, как ширму? - Не знаю. Если бы я мог ответить на этот вопрос, то тревожился бы меньше. - Так значит, за мной следили? - А как же, - усмехнулся Готтштейн. - С самого момента вашего прибытия на Луну. Однако пока вы работали тут на поверхности, мы осмотрели все окрестности в радиусе десятков миль. Возможно, это покажется вам странным, доктор Денисон, но сейчас на лунной поверхности чем-то, что выходит за рамки обычных рутинных работ, занимаетесь только вы и ваша помощница. - И что тут странного? - А то, что вы, следовательно, убеждены в плодотворности своих экспериментов с этой штукой, названия которой я не знаю. Поскольку я не сомневаюсь в вашей компетентности, то мне кажется, было бы интересно послушать, если бы вы согласились объяснить мне, чем занимаетесь. - Я ставлю парафизические эксперименты, мистер Готтштейн, так что слухи вас не обманули. И могу добавить только, что пока мне еще не удалось добиться чего-нибудь определенного. - Ваша помощница, если не ошибаюсь - гид Селена Линдстрем Л.? - Совершенно верно. - Странный ассистент. - Она умна, интересуется парафизикой, обучает меня всем тонкостям лунного поведения и очень привлекательна. - А к тому же готова работать с землянином? - С иммигрантом, который намерен при первой возможности получить лунное гражданство. К ним подошла Селена, и в их шлемах раздался ее голос: - Здравствуйте, мистер Готтштейн. Я не люблю ни подслушивать, ни вмешиваться в чужие разговоры, но в скафандре слышно все, о чем говорят в пределах видимости. - Добрый вечер, мисс Линдстрем, - повернулся к ней Готтштейн. - Я и не собирался делать тайны из нашей беседы. Так, значит, вы интересуетесь парафизикой? - Очень! - И неудачные эксперименты вас не обескураживают? - Они ведь не такие уж неудачные, - ответила Селена. - Просто доктор Денисон не вполне в курсе. - Что?! - Денисон повернулся на каблуках так резко, что чуть не опрокинулся на спину. Из-под его ног вырвалось облако пыли. Они все трое стояли теперь лицом к пионотрону. Над ним на высоте человеческого роста пылала огненная точка, похожая на пухлую звезду. - Я увеличила напряженность магнитного поля, - сказала Селена, - а ядерное поле оставалось устойчивым, не менялось, потом началось рассеивание, усилилось и... - Образовалась протечка! - докончил Денисон. - Черт! А я и не видел, как это произошло. - Я прошу у вас прощения, Бен, - сказала Селена. - Но ведь сначала вы о чем-то задумались. Потом явился мистер Готтштейн, и я не удержалась от соблазна попробовать самой. - Объясните же, что я, собственно, вижу, - попросил Готтштейн. |
