— Но ведь он нас правда послал. Я думал, он знает Буэндиа. Он говорил так, точно знает.

— Он же с Кубы, Буэндиа! По-твоему, мистер Браун его там разыскал?

— У Хирона Брауна обширная территория, — ровным голосом сказал Тор. — Я думаю, он их всех знает.

Этан поглядел на него внимательно. Тор смотрел на игрушечную пожарную машинку.

— Можно тебя спросить, кто ты в данный момент, Тор?

Тор задумался. Смысл вопроса был ясен: кто он — все еще подмененный феришер с рувинской кровью и плотью или трансформировался обратно в Дубля-2, мальчика, который считал себя андроидом, но очень старался быть обыкновенным мальчиком?

— Возможно, я никогда не узнаю ответа на этот вопрос, — сказал Тор, и Этану на одну секунду показалось, что его друг сейчас заплачет.

— У меня тоже есть вопрос, — мягко вставила Дженнифер Т. — Ты можешь вывести нас отсюда?

— Конечно. В машине я этого сделать не мог, потому что — ну, это трудно объяснить. Я могу шмыгнуть куда-то вместе с движущимся автомобилем, но из него вышмыгнуть не могу. Наверно, все дело в инерции. — Он толкнул по ковру пожарную машинку. — Например, мы движемся вот так, а я пытаюсь шмыгнуть наружу. — Он резко дернул одного из пластмассовых пожарников. — Но наши тела продолжают двигаться вперед вместе с машиной. — Тор кинул маленького пожарника через плечо, и тот шмякнулся об стену. — Я не смог бы контролировать нашу инерцию, да еще и полицейского бы с собой прихватил — нам это надо?

Тор прошел в угол комнаты и сделал глубокий вдох. Этан поскорее выключил свет на случай, если кто-то наблюдает за ними с той стороны зеркал.

— Ладно. Отправляемся обратно в Кошачью Пристань. Скажем им, что…

— Нет, — заявила Дженнифер Т. — Обратно в эту Вилку Бургазу или как она там называется.

— Но он…

— Мне без разницы, что он сказал, Фельд. Без него я возвращаться не собираюсь.

Дженнифер Т. приняла решение, и это, как всегда, положило конец дискуссии.

Буэндиа, все в тех же плавках и в одном носке, храпел у себя в кровати. На сто процентов оправдывая свое прозвище. Он лежал на спине, положив одну руку под голову. Другая, с сигарным окурком, свесилась вниз. В комнате пахло сигарой, холодными бобами и большим немытым бейсболистом. Из всех семнадцати комнат дома только эта да еще кухня выглядели мало-мальски обитаемыми. Кроме кровати здесь стоял ночной столик, комод с раскиданной мелочью и развернутыми сигарами и громадный телевизор с плоским экраном. Телевизор показывал канал «Фауна» с выключенным звуком. Мохнатый большеглазый зверек на экране лакомился древесной смолой, зажатой в лапке-ручонке.

— Бушменчик, — сказал Этан, и воспоминание о пропавшем отце, ведущем машину по Клэм-Айлендскому шоссе, ударило его под вздох, как тяжелый холодный камень. Что творится там, в мире, который темные очки Мягколапа не хотят больше ему показывать? А вдруг там случилось что-то ужасное? Вдруг отца уже нет в живых?

Буэндиа всхрапнул, закашлялся и рывком сел. Непонимающе посмотрев на детей, он покосился на электронные часы рядом с собой — они показывали 15.12. Вспомнив, видимо, кто такие его посетители, он снова повалился навзничь и застонал.

— Этого следовало ожидать, — сказал он и выругался по-испански. Не стану воспроизводить здесь его слова, скажу только, что ругался он неприлично и витиевато. Свою речь он, в чем не приходилось сомневаться, завершил словами «Хирон Браун», которые произнес как «Керон Брон».

— Значит, вы его все-таки знаете, — сказала Дженнифер Т.