— Эй! — Дженнифер Т., Этан и Тор постояли немного чуть поодаль, как вершины треугольника, а потом сошлись вместе и обнялись. Этан, заметив в Торе какую-то перемену, не сразу понял, что дело в запахе. От его друга теперь пахло зеленью — сосновой хвоей или эвкалиптом. Этан отошел немного назад, посмотрел на Тора и сказал:

— Ты стал меньше ростом.

— Точно. Я уменьшаюсь. И вот еще, смотри. — Он показал Этану свою исцарапанную руку. Царапины, более бледные, чем им полагалось, отливали ржавым золотом.

— Да что же тут такое творится? — воскликнул Этан. — И где Койот?

— Его забрали. — Мистер Фельд показал на небо над правым краем поля. Сияние, прежде напоминавшее голубое стекло, все покрылось грозными багровыми тучами, а вдоль всего правого края стояли стофунтовые золотые столбы, соединенные серебряными полотнищами. Только очень большая сила могла бы повалить эту изгородь. В конце стены были видны деревянные ворота, наглухо запертые, а над ними висела серебряная табличка с цифрой 216.

— Двести шестнадцать? — сказал Этан. — А что это значит?

— Количество стежков на бейсбольном мяче, — сказала Дженнифер Т.

— Количество третей дюйма в морской сажени, — уточнил Клевер. — Именно такое расстояние отделяет «дом» от врат Сияния.

— А еще это количество возможных вариантов, когда бросаешь три игровых кубика, — заметил мистер Фельд. Это было как раз в его духе — сказать нечто подобное в столь драматический момент, и Этану захотелось снова обнять отца.

— А я слыхал, — вмешался Петтипот, — что в настоящем имени мистера Древесного ровно двести шестнадцать букв.

— На каждой стороне моей карты пятьдесят четыре деления — девять на шесть, — внес свою лепту Тор. — А если умножить пятьдесят четыре на четыре, будет двести шестнадцать.

— Двести шестнадцать? Это код Кливленда, штат Огайо, — сказал Родриго Буэндиа. — У меня там сестра. Великий бейсбольный город.

Он засучил штаны, и всем стало видно, что жуткие шрамы у него на коленях пропали.

Во всяком потопе бывают свои завихрения, свои карманы и островки, которые вода почему-то не затрагивает. Таффи нашли на краю Зимомира, на пятачке нерастаявшего льда — неподвижную, бесчувственную, полумертвую. Мех у нее заиндевел, на губах запеклась кровь. Знаменитые ступни отсутствовали — роковые капли Ничего растворили их.

— Так нечестно! — крикнула Дженнифер Т. и бросилась бежать.

— Дженнифер Т.! Вернись! — звал ее мистер Фельд. Но она все бежала, во всю прыть своих сильных ног — через третью базовую линию Зеленого Ромба, к дубовым воротам. Она стала молотить в них сперва кулаками, потом ногами, но это было все равно, что усилия мухи, бьющейся об оконный переплет. Когда к ней прибежал Этан, она успела отчаяться и скрючилась на траве у ворот.

— Они там сейчас очень заняты, наверно, — сказал Этан. — Разбираются с Койотом и все такое.

— Так нечестно! А как же Таффи? Как же я?

В самом деле: ее палец, сломанный когда-то, так и остался немного скрюченным. А внутри она осталась все той же Дженнифер Т. Райдаут из неблагополучных клэм-айлендских Райдаутов. Беспородной, дворняжкой, тенехвостом.

Этан плюхнулся на траву рядом с ней и сжал ее шершавую руку.

— Ты мне нравишься такая, какая есть. Я рад, что в тебе ничего не изменилось.