— Признаю, сравнение неудачно, — развел руками Делион. — Извините.

Сцена и впрямь получилась неловкой. Мартине стоило больших усилий, чтобы не разрыдаться и не выскочить из-за праздничного стола.

Каждый раз, когда слово брал велеречивый Делион, а это случалось часто, на него с усмешкой посматривал Мишель Завара, долговязый, угловатый, еще полностью не сформировавшийся юноша с поздно ломающимся голосом. В минуты волнения он заикался и мучительно переживал свой недостаток.

Что касается коллег знаменитого физика, то они, кроме названных, были представлены, по его собственному выбору, еще всего лишь двумя персонажами.

Не совсем в своей тарелке чувствовал себя Арсениго Гурули, молодой физик-экспериментатор, человек нескладной судьба. Он вечно генерировал новые идеи, а вот с их воплощением не ладилось. Именно ему Завара поручил вести тему, которую до увольнения из Ядерного разрабатывал Эребро, тоже, кстати, приглашенный на юбилей. Зачем сделал это Арнольд? Столкнуть их лбами, что ли? Гости шушукались, но задать Заваре вопрос никто не решался.

Самым, однако, непонятным было то, что шеф счел необходимым пригласить на торжество новую сотрудницу Ядерного центра Даниель Радомилич, которая красотой и скованными манерами напоминала, по мнению все того же неугомонного Делиона, киберкуклу из модного магазина игрушек.

Мишель не без интереса кидал взгляды в сторону Радомилич, о которой столько успел наслушаться, хотя видел впервые. Казалось, в столь отборное общество юная женщина попала впервые. Поначалу Даниель держалась скованно, словно аршин проглотила, и говорила лишь тогда, когда к ней обращались с вопросом. Говорила тихо, тонкий голосок, казалось, вот-вот прервется, а огромные ресницы все время хлопали, словно крылья испуганной птицы. Впрочем, на аппетит она не жаловалась.

Не к добру разошедшийся Делион и ее не обошел своим вниманием. Во время очередного тоста он заметил, что у прекрасной Даниель, несравненного знатока тибетских трав и церемонии чаепития, ноги растут прямо от горла, чем заставил девушку покраснеть до корней волос.

В своем витиеватом тосте Атамаль не погрешил против истины, хотя кое о чем существенном умолчал.

То ли в шутку, то ли всерьез Завара сумел уверить коллег, что тайны тибетских трав, которыми владеет Радомилич, положительно отражаются на работе головного мозга. И вскоре тонкий напиток, приготовленный изящными ручками Даниель, приобрел в Ядерном верных поклонников.

Оказавшись в числе приглашенных и прибыв на виллу Завары, Александр Делион не сразу смог нащупать правильную линию поведения. Его смутила и удивила узость и искусственность круга приглашенных. Он ожидал, что окунется в многолюдное сборище, а тут… Но вскоре Делион свыкся с ситуацией. В конце концов, это дело хозяина — звать в гости, кого заблагорассудится. Странно? Но Завара всегда был для него «человеком с секретом», несмотря на явный демократизм в поведении с сотрудниками. Взять хотя бы его позднюю любовь… Но стоп, это не его, Делиона, дело.

Окончательная гармония установилась в душе Атамаля после того, как, прогуливаясь с Рабиделем по аллеям оранжереи и ведя с марсианином шахматную партию «вслепую», он сумел — до того момента, как гонг пригласил всех в гостиную — добиться подавляющего, по его мнению, перевеса. Позиция запечатлелась в мозгу, и он непременно доиграет ее, когда будет время, положит Рабиделя на обе лопатки.

Делион поднялся и постучал вилкой по бокалу, требуя внимания.

— Друзья и подруги! — начал он. — Позвольте мне на правах самого старого из участников этого знаменательного торжества…

— Какой же вы старый, — перебила Сильвина.

Ее замечание было сделано из вежливости, но Делион подхватил реплику, как футболист перехватывает мяч:

— Вы правы, обворожительная Сильвина! Ныне и возраст, как отрезок времени, станет величиной относительной… Прежде это была незыблемая константа, а теперь… Теперь, когда старое доброе время штурмуется в его последнем прибежище, к чему приложил руку и новоиспеченный лауреат…

Завара поморщился.