-  А отчего ты, дяденька, со всеми есть не пошел? - между тем продолжил разговор Кнут. - Здесь страсть как вкусно кормят!

    -  Нельзя было, мне самое важное поручили, разбойника охранять! - веско объявил Пашка.

    Было понятно, что мальчик пытается заговорить караульному зубы, что бы чем-то мне помочь. Однако, что он мог сделать в такой ситуации!

    -  Если хочешь, я его сам посторожу, - предложил рында, и я почувствовал, как его рука возится возле моего кармана.

    -  Нельзя, - недовольным голосом отказался Пашка. - Мне велел старший, я и буду охранять. У нас с этим строго! Ну, все, посмотрел, напоил, теперь иди отсюда.

    -  До свиданья, дяденька, дай бог скоро увидимся, - ответил паренек.

    Фраза явно предназначалась мне, как и подарок, который он сумел-таки засунуть в карман, вот только непонятно было, как до него добраться. В любом случае, пока нужно было демонстрировать беспомощность, чтобы усыпить бдительность караульного и ждать своего шанса.

    Не знаю, поверил ли хоть немного Пашка в мою невиновность в смерти стрельцов, но больше ко мне не лез, прогуливался в нескольких шагах, так что я даже смог рассмотреть его ноги в поношенных, дешевых сапогах.

    Вскоре по дворовым кочкам застучали тележные колеса, и подъехала одноконная подвода.

    -  А вот и я, - объявил все тот же Ваня.

    -  Ты, что ли, повезешь? - спросил Пашка, которому уже явно наскучило одиночество.

    -  Я, больше некому, - ответил шустрый паренек. У меня окончательно полегчало на сердце. Шансы на спасение неизмеримо вырастали.

    -  Если хочешь, иди, поешь, а то ничего не останется, - опять попытался смутить крепкий дух часового коварный отрок.

    -  Ничего, потерплю.

    -  Тогда может, положим его на подводу, чего человека на земле держать?

    -  Нельзя мне самоуправничать, придет десятник, сам решит что делать. Ты что-то больно за разбойника заступаешься, никак с ним заодно?

    Ваня ничего на вопрос не ответил, но с предложениями выступать перестал. Так что все осталось в той же позиции до возвращения остальных стрельцов. Те пришли сытые, слегка пьяные и веселые. Прибывшая подвода явно обрадовала десятника, с ней решился вопрос моей экстрадиции в руки Разбойного приказа. По команде командира меня несколько рук безо всякого почтения подняли в воздух и бросили в подводу. Я никак на это не отреагировал, как упал, так и остался лежать.

    -  Трогай! - приказал стрелец.

    Ваня щелкнул вожжами, повозку дернуло, и колеса запрыгали по родным колдобинам.

    -  Как ты, хозяин? - участливо спросил парнишка, как только вблизи не оказалось никого из конвоиров.

    -  Ничего, - ответил я, - но могло быть и лучше. Сколько их человек?

    -  Шестеро. Хозяин, ты можешь сам разрезать веревки? Я тебе нож в карман положил.

    -  Попробую. Ты прихватил мое оружие?

    -  Да, лежит под сеном.

    -  Предупреди, если на меня будут смотреть, - попросил я.

    Теперь, когда я лежал в подводе, отчасти прикрытый бортами, можно было попытаться освободиться от вязки. Промучившись несколько минут, я смог вытянуть из-под веревки кисть правой руки и теперь пытался влезть в карман за ножом.