|
Пришлось откликаться на свою фамилию и терпеть всеобщий интерес к моей особе, на всех остальных так не пялились. — Вы сын генерала Галларате? — спросил преподаватель, синьор Брессаноне. — Да, — ответил я настороженно. — Хм, обычно мои необязательные курсы посещают студенты, которые впоследствии прославляют свою фамилию, а не те, фамилии которых уже прославлены. (Иными словами, что ты тут делаешь, богатенький бездельник? Не мог же он сказать: «не те, которые позорят…» — я ещё ничего такого не сделал.) Студенты заулыбались: здесь имеет значение только светлая голова, а не счёт в банке, поэтому тут нет «золотой молодежи». Чёрт, да я уже два часа стремлюсь попасть в такое место. — «Знаменитая фамилия» и «последствия неудачной лоботомии» — два разных диагноза, — мягко заметил я. Студенты и преподаватель одобрительно рассмеялись. Теперь придётся доказывать, что я имел право так пошутить. Ещё один вызов! Конспект этой лекции отнюдь не показался мне слишком подробным. А из двух предложенных в конце задач я сумел решить только одну. Звонок прозвенел, когда я проверял очередную идею, которая позволила бы мне доказать одну лемму, которая позволила бы мне корректно провести одно преобразование, которое позволило бы мне решить вторую задачу. Уф! — Галларате! — услышал я свою фамилию. Я поднял голову и обнаружил, что почти все студенты собрались около кафедры и смотрят на меня с интересом. — Да? — отозвался я. — Вы что нибудь решили? — Первую задачу, — ответил я. — О о, — потянул кто то. Нет, кажется, это не насмешка, и эту задачу тоже не все победили. — Подойдите сюда. Я взял ноутбук и пошел показывать свое решение, досадуя, что мне не дали доказать придуманную лемму, я нюхом чуял — верна! Летучие коты, почему все эти типы выше меня? «Не выше, а длиннее», — вспомнил я анекдот про Наполеона . А они даже не знают, кто такой Наполеон! Я прибодрился. Синьор Брессаноне закончил изучать мое решение. — Правильно, — слегка удивился он, — а со второй задачей у вас как? Терпеть не могу показывать половину работы! Никому. Но придётся. Я вздохнул и начал рассказывать: — Если доказать вот эту лемму, тогда можно будет сделать вот это, и тогда… Меня слушали с интересом, и не только Брессаноне. — Лемма, скорее всего, верна, — заметил преподаватель. — Красивое решение, — похвалил он. — То, которое я знаю, пожалуй, не такое удачное. Слава тебе, Мадонна! Первую проверку на непринадлежность к «золотой молодежи» я прошел. И зубоскалить по тому поводу, что мне нет ещё восемнадцати (четырнадцати, впрочем, тоже нет), тут никто не стал. Как, впрочем, и бросаться ко мне на шею со слезами радости: «Как долго мы тебя ждали!» Никто пока не торопился со мной знакомиться. Ладно, успеется. Большинство «настоящих» студентов живут в кампусе, это всякие «золотые» обитают в городе. Нет, я буду жить дома: никому не подражай — это мое второе правило. Первое: ничего не бойся. Прежде чем что нибудь сказать или сделать, подумай — только третье. И сегодня это меня подвело. Перенести его, что ли, на нулевое место? На физическом факультете у первокурсников сегодня только две обязательные лекции по математике. Мне эти курсы зачли ещё весной. Так что я могу лететь домой, надо только зайти в деканат, получить допуск к университетским ресурсам. Вообще то я могу их и взломать — защита там слабенькая, но зачем? Наша группа расходилась после лекции позже других, так что больше мне не придётся сталкиваться со всякими болванами. Путь к кампусу проходит мимо стоянки, уже почти пустой в это время. |
