Все годы после окончания школы и колледжа, все тренировки, все часы на гаревой дорожке, все тяжести, круги по бассейну и белковые диеты — все это свелось к этому мгновению. Форма, в которой он себя упорно поддерживал, когда всем остальным было глубоко наплевать, наконец принесет плоды. Любую тварь внизу, которую не получится обогнать, — любую он вырубит одним плечом. (После первого курса Бен даже играл один сезон полузащитником — это помимо университетской легкоатлетической карьеры.)

— Нормально, Бен? — донесся снизу голос Тео.

— Ага. Я готов.

Он набрал в грудь побольше воздуха, прижался спиной к стенке колокольни и вышиб ногой жалюзи из отдушины напротив. Рейки полетели от первого же удара, и Бена едва не вынесло на крышу ногами вперед. Для равновесия он перевернулся на живот и заскользил в отдушину. Под ним уходила вниз рождественская елка — к десятку лиц, в ожидании поднятых к небесам.

— Держитесь. Я скоро прибуду с подмогой, — сказал он. И оттолкнулся, на четвереньках спиной вперед выбираясь на острый конек крыши. Чего бы он ни коснулся, все отдавало холодом и влагой.

— Пожалте, сучка, — раздался голос у самого его уха.

Бен отскочил и поехал с крыши вниз. Кто-то поймал его за свитер, снова втянул наверх, а потом что-то жесткое — и гораздо холоднее — ткнулось ему в лоб.

Последними он услышал слова Санта-Клауса:

— А ничего, блядь, спортсмен коленца откалывает.

Внизу, в церкви, услышали выстрел.

Дейл Пирсон держал мертвую звезду спорта за шиворот и думал: «Съесть сейчас или оставить на после бойни?» Под ним, на земле остальные недомертвые молили об угощении. Пейзажист Уоррен Тэлбот даже залез до половины соснового ствола, который Дейл прислонил к стене вместо лестницы.

— Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, — канючил Уоррен. — Я такой голодный.

Дейл пожал плечами и выпустил воротник Бена Миллера, затем подтолкнул тело сапогом и отправил скользить по крыше. Свежий труп перевалился через край и рухнул в изголодавшуюся толпу. Уоррен оглянулся: куда упало тело? — и снова посмотрел на Дейла.

— Сволочь ты, — сказал он. — Теперь мне уже не достанется.

С земли доносилось отвратительное чавканье.

— Ну да, все быстрым и мертвым, Уоррен. Быстрым и мертвым.

Покойный пейзажист соскользнул вниз по стволу и пропал из виду.

А Дейл жаждал мести. Он сунул голову в колоколенку и оглядел белые от ужаса лица внизу. К люку по рождественской елке уже карабкался жилистый биолог.

— Подымайся, — завизжал Дейл. — Мы еще даже не приступили к главному блюду.

В толпе Дейл заметил свою бывшую жену — она стояла, задрав голову, а за плечи ее обнимал тот блондин, что бросился на его армию с буфетным столом.

— Сдохни, шлюха!

Дейл отпустил подоконник и направил револьвер вдоль ствола рождественской елки на Лену. Ее глаза распахнулись, и тут что-то ударило застройщика в лицо — что-то мохнатое и острое. Ему в щеки впились когти, целившие в глаза. Дейл попытался схватить нападавшего, но потерял равновесие и опрокинулся на спину, соскользнул с крыши и рухнул прямо на своих пирующих приспешников.

— Роберто! — завопил Такер. — Вернись сейчас же!

— Он улетел, — сказал Тео. — Он уже снаружи.

Так полез по елке следом за Гейбом:

— Я верну его. Пустите меня, я его позову.

Тео схватил летчика за талию и потянул вниз.

— Закрой люк и задвинь щеколду, Гейб.

— Нет, — сопротивлялся Такер.