По креслам-качалкам на переднем и заднем крыльце, купальням для птиц, миниатюрной ветряной мельнице, фигуркам гномов в саду Харроу делает вывод, что хозяева дома близки к пенсионному возрасту или перевалили через него. Участок напоминает гнездышко, в котором его обитатели рассчитывают жить долго, реализуя честно заработанное право на отдых.

Он не сомневается, что под его ногой не скрипнет ни ступенька, ни половица крыльца, но все-таки подниматься не рискует. Льет бензин между стойками ограждения, сначала на заднее крыльцо, которое выходит на поля и рощу старых дубов, потом на переднее.

По траве узкая полоска бензина соединяет оба крыльца, а из оставшегося в канистре он протягивает «шнур» но дорожке к калитке в заборе из штакетника.

Пока Лунная девушка ждет его у конца «шнура», он возвращается к дому, чтобы поставить пустую пластиковую канистру на крыльцо. Неподвижный воздух уже пропитался парами бензина.

На себя он не пролил ни капли. Отходя от дома, складывает ладони лодочкой, подносит к носу. Руки пахнут свежестью — не бензином.

Из кармана кожаной куртки Лунная девушка достает коробок спичек. Пользуется она только деревянными.

Чиркает, нагибается, поджигает влажную полоску, которая тянется по дорожке к переднему крыльцу. Низкие сине-оранжевые огоньки убегают от нее, словно волшебная ночь вызвала из темноты процессию танцующих фей.

Она и Харроу вместе идут к западной стороне дома, откуда видны оба крыльца. В доме только две двери, парадная и черного хода. Каждая открывается на соответствующее крыльцо. Вдоль западной стены три окна.

Огонь высоко вспыхивает на переднем крыльце, рвется между стойками ограждения, а танцующие феи бегут уже по полоске на траве к заднему крыльцу.

Как всегда, первоначально шумно полыхнув, огонь горит бесшумно, кормясь бензином, который не нужно жевать. Хруст и треск приходят позже, когда зубы огня вгрызаются в дерево.

Глава 11

Проходя коридором в гостиную, Эми спросила:

— Привет? Кто здесь?

Золотистые ретриверы — не сторожевые псы, а учитывая их добрые сердца и радость, которую они получают от жизни, ретривер скорее гавкнет, чем укусит, скорее лизнет руку, чем гавкнет. Несмотря на внушительные размеры, они любят поласкаться, являясь собаками, думают, что они почти что люди, и практически в каждом человеке видят друга, который в любой момент криком «Пошли!» может позвать их навстречу необыкновенным приключениям.

Тем не менее зубы у них грозные, и они всегда готовы защитить семью и дом.

Эми предположила, что любой незваный гость, способный убедить трех взрослых ретриверов не лаять, скорее всего, друг, а не враг, или никому не может причинить вреда. Однако к гостиной она приближалась с любопытством и толикой осторожности.

Когда Эми откликнулась на мольбу Джанет Брокман о помощи, она не оставила Этель и Фреда в темном доме. Настольная лампа горела в спальне, бронзовый торшер — в гостиной.

Теперь же в коридоре горела лампа под потолком, да и в гостиной стало светлее, чем при ее уходе.

Миновав открытую дверь в спальню, Эми через арку прошла в гостиную и не нашла незваного гостя, только трех радостных собак.

Как и положено ретриверу, попадающему в новое место, Никки все обнюхивала, знакомясь с непривычными запахами, кружила между креслами и диванами, обследуя территорию, отмечая для себя наиболее уютные углы.

Раздуваясь от гордости за собственный дом, Фред и Этель следовали за новенькой, останавливаясь, чтобы уделить внимание тому, что заметила она, словно ее стараниями бунгало и для них вновь обрело новизну.