— Восхитительное признание, миссис Рассо. В один прекрасный день… Надеюсь, вы понимаете, что в этом деле ваши крылышки не вполне чисты, как принято выражаться, — заметил инспектор. — Поэтому лучше хорошо подумайте, прежде чем отвечать на мой следующий вопрос. Итак: где Монти Фильд хранил свои личные бумаги?

— Здесь мне не о чем долго раздумывать, инспектор, — холодно сказала она. — Я не знаю. Если бы у меня была возможность узнать, я бы узнала. Это уж будьте покойны.

— Может, вы сами пробовали поискать в квартире Фильда, когда его не было дома? — игриво спросил инспектор.

— Может, и так, — сказала она с легкой улыбкой. — Но безуспешно. Могу поклясться, что в этих комнатах ничего не найти. Что, инспектор, будут еще вопросы?

— Не стало ли вам известно в результате длительного и, без сомнения, доверительного общения с вашим Ромео, сколько у него цилиндров? — ледяным тоном осведомился Эллери.

Казалось, неожиданный вопрос, а больше того интонация, с которой он был задан, сбили женщину с толку. Но она все же кокетливо поправила прическу и хихикнула.

— Я полагаю, вы здесь специализируетесь на загадках. Насколько я знаю, мистер, у него был всего один. А сколько же их требуется вам, мужчинам? Разве больше?

— Вы совершенно уверены в том, что говорите? — спросил Эллери.

— Настолько же уверена, насколько и в том, что вы тут сидите передо мной, мистер… Квин.

Она настолько справилась со своим волнением, что опять придала голосу самое нежное звучание. Эллери воззрился на нее так, как естествоиспытатель рассматривает животное какого-нибудь редкого вида. Она слегка надула губы, а затем обвела всех присутствующих дерзким взглядом.

— Кажется, меня здесь не особенно любят, а потому я лучше исчезну отсюда… Ведь не запрете же вы меня, инспектор, в камеру? Я могу быть свободна? Или, может…

Инспектор кивнул.

— О, да, можете идти, миссис Рассо. Но прошу вас оставаться в городе. Поймите нас, мы в самом ближайшем будущем будем нуждаться в вашем восхитительном обществе. Никуда не уедете?

— С превеликим наслаждением останусь! — засмеялась она и удалилась.

Велье, едва дождавшись ее ухода, вскочил и выпалил:

— Ну, инспектор, полагаю, теперь все ясно!

Инспектор устало опустился в кресло.

— Уж не хочешь ли ты этим сказать, Томас, что Моргана следует арестовать по обвинению в убийстве Монти Фильда? Совсем как один из тех глупых сержантов, которые обычно действуют в романах Эллери и с которыми ты, разумеется, не имеешь ничего общего.

— Ну… А как же тогда? — спросил смущенно Велье.

— Будет видно. Нам потребуется еще немного времени, — невесело ответил Старик.

Глава шестнадцатая, в которой Квины идут в театр

Эллери и его отец переглянулись. Велье, который так ничего и не понял, снова сел на место. Какое-то время он тоже сидел молча, потом вдруг, кажется, принял какое-то решение и попросил позволения удалиться.

Когда он ушел, инспектор лукаво улыбнулся и открыл крышку своей табакерки.

— Надеюсь, она не нагнала на тебя чересчур большого страха, Эллери?

Сын его, однако, не был склонен шутить на эту тему.

— От этой женщины у меня просто мороз по коже, — сказал он, содрогнувшись. — «Нагнала страху» — это еще чересчур мягко сказано.

— Я какое-то мгновение просто не мог понять, почему она так себя ведет, — задумчиво проговорил инспектор Квин. — Ты только представь себе — она знала все, а мы топтались в темноте… Вот что сбило меня с толку.