Через дамбу, по однопутной железнодорожной ветке, тепловоз два раза в сутки таскает цистерны с горючим – в сторону Степнянска, и обратно. На случай поломки шандоров, на плотине сверху сложены запасные, тут же стоит козловой подъемный кран на рельсах – для их установки. Но замена хотя бы одного запора – дело не пяти минут. Да и не десяти! За это время в буквальном смысле «немало воды утечет». А если «накроются» сразу два, да еще в момент прохождения по плотине взорвутся цистерны?! Хреново будет – вырвется из бетонной загородки волна высотой с четырехэтажный дом, да рванет вниз со скоростью курьерского поезда…

На смену розовощекому богатырю, из караулки вышел сутулый человечек с морщинистым лицом заядлого курильщика, наверное, ровесник неловко висящего за тощей спиной «СКС». Накинув капюшон плаща, он закурил, и неспешно побрел вдоль идущей через дамбу автомобильной дороги. Аюбу показалось, что он слышит, как тот ругается себе под нос, проклиная осточертевшую работу, противную погоду, сидящего в тепле напарника, неудавшуюся жизнь, и вообще все на свете. Вполне возможно, что так оно и было в действительности. Но этот жалкий неудачник забыл, что его никчемная, никому не интересная жизнь, призвана во время дежурства защитить жизни сотен тысяч других людей, живущих в городах и станицах ниже по Дону. А потому, свиной ты потрох, следует не курить и бормотать проклятия под душным брезентом, а бдительно, как и положено по инструкции, нести службу – без всякого курева, с откинутым капюшоном, чтобы видеть все происходящее вокруг! Потому что мизантропия, никотин и спертый воздух только сокращают твои беспросветные дни, а вот хорошо отточенный нож или точная пуля, выпущенная из бесшумного оружия, могут оборвать их в любой момент!

Приближавшийся медленнее обычного поезд лишь на секунду привлек внимание охранника, после чего он снова опустил взгляд и уставился в бурлящий поток воды, с шумом вырывающийся из-под плотины. Впрочем, и этот поток, и все остальное вокруг он рассматривал без интереса, и лишь потому, что смотреть было больше не на что. За полтора десятка лет работы в охране ГЭС эта картина ему порядком надоела, и навевала только тоску. Еще эта слякоть…

Граф перевел взгляд выше, вращая кольцо диоптрий, подрегулировал фокус, и стал всматриваться в приближавшийся состав. Но ни Аюб, ни тем более дошедший почти до середины полукилометровой плотины и ни разу не обернувшийся охранник, не могли видеть того, что происходило со стороны водохранилища. Две фигуры в темных гидрокостюмах, с ластами на поясе, спрыгнули с тепловоза, зацепили альпинистские карабины за ограждение и еле заметными тенями скользнули по веревкам вниз. Это были Фитиль и Монтана. Сразу за ними на рассыпанный по плотине щебень из тепловоза вылетели два прорезиненных мешка, а следом выпрыгнули одетые в темные болоньевые куртки Док и Алха. Сцепив мешки веревкой, они быстро перебросили их через ограждение, и спустили вниз. Сквозь воду просвечивали бетонные клинья, похожие на волнорезы, стоящие на них аквалангисты приняли мешки.

Магомед замедлил ход состава почти до полной остановки. Связанный машинист, с кляпом во рту, испуганно таращил на него глаза, сидя на полу в углу кабины. Отцепив карабины и сбросив все веревки вниз, Док и Алха запрыгнули на платформу последней цистерны. Мага добавил ходу…

– Раз, раз! – голосом Дока прошипел наушник радиостанции в ухе Графа.

Непосвященный, услышав это в эфире, подумал бы, что кто-то просто проверяет связь.

«Первая часть выполнена, – понял Аюб. – Мешки доставлены, остается уйти аквалангистам.