Белецкий медленно прошёлся по комнатам, находясь в каком то странном оцепенении, словно мозг отказывался принимать новую информацию и упорно отторгал её.

И только потом, наконец то, он увидел то, на что должен был обратить внимание с самого начала: белеющий на журнальном столе лист бумаги. Записка!.. Заметив её, он каким то внутренним чутьём сразу понял, что это и есть его окончательный приговор. Ведь если бы просто случилось что то срочное и важное и Галинка вынуждена была уехать (может, мама заболела или ещё что нибудь), куда проще было бы позвонить, а не написать...

  Нет,   прошептал он одними губами, стремительно бледнея.   Галюша, нет!!!

Словно это ещё могло что то исправить, что то изменить.

“Есть вещи, которые я просто не могу вынести. Твои отношения с Кети   из их числа. Прости, но это выше моих сил, я всего лишь слабый человек. Ты, конечно, сможешь и это как нибудь логично объяснить, я уверена. Ты же умный и находчивый. Но пока что я не готова обсуждать твои поцелуи с первой любовью. Совсем. Какие бы мотивы тобой не руководили. Я слишком доверяла тебе, безоговорочно и слепо доверяла, и ты даже не представляешь, каково мне сейчас.

Пожалуйста, не надо пытаться связаться со мной. Я не собираюсь играть в прятки и прочий детский сад из серии “найди меня, догони меня”: сразу говорю, что уезжаю в Ялту, чтобы ты за меня не беспокоился. Но я не хочу разговаривать с тобой сейчас. Не хочу и не могу. Мне нужно время. Не звони, НЕ ЗВОНИ И НЕ ПИШИ МНЕ, прошу тебя. По крайней мере, пока. Этим ты сделаешь только хуже. Мне нужно отдышаться. Когда (и если) я дозрею до разговора   свяжусь с тобой сама.

P.S. Успешной тебе премьеры”.

И всё. Ни подписи, ни обращения по имени, словно чужому человеку писала. И эта приписка с пожеланием успеха   будто издевательство. Насмешка...

Белецкий опустился на диван, продолжая сжимать в руках проклятую записку, и понимал, что впору сейчас только завыть от бессилия и общего идиотизма ситуации.

Да что за... мать вашу растак?! Какого хрена?!

В сердцах он несколько раз ударил кулаком по стене, чтобы выпустить пар. Голова готова была взорваться от напряжения.

Он ещё раз внимательно перечитал записку. Кто то уже успел донести Галинке о том поцелуе с Кети   интересно, кто же этот тайный и столь расторопный доброжелатель? Не Анжела ли? Он даже зубами заскрипел, жалея о том, что не может вот прямо сейчас, сию минуту, придушить бывшую жену. Она то чего добивается?! Если мотивы Кетеван теперь были ему худо бедно понятны, то каков интерес в этой истории у Климовой?..

Он обхватил голову руками, до боли сжал виски. Галя, Галюша, что же ты натворила, глупая... Удрала, не разобравшись в ситуации... “Я уверена, ты сможешь и это как нибудь логично объяснить, ты же умный и находчивый”,    вспомнил он её саркастическую фразу и даже застонал от досады. Он то, конечно, смог бы ей это объяснить, но любая попытка оправдаться именно сейчас воспринялась бы Галинкой в штыки, он прекрасно знал её упрямство. Глупая, упёртая, сумасшедшая, безумная моя девочка, ну зачем же ты так поторопилась с выводами...

Первым порывом, конечно же, было схватить телефон и в очередной раз набрать её номер: а вдруг уже доступен? Но Белецкий невероятным усилием воли заставил себя остановиться. Раз она сказала, что его звонок только всё испортит, сделает ещё хуже   значит, надо дать ей хотя бы немного времени на то, чтобы опомниться. Прийти в себя. Остыть и включить голову.

Затем он открыл в интернете расписание самолётов Москва Симферополь. По всему выходило, что Галинка не могла улететь раньше полуночи, она бы просто не успела.