Ничего такого делать не пришлось. Одновременно с доктором, который тут же начал осматривать мое лицо, что-то бормоча себе под нос, ко мне заявилась толпа гостей. Как я понял из пояснений Алексея Петровича, хотя и самому нетрудно было догадаться, прибыло в полном составе все семейство парня, которому вчера помог. Мать с отцом, непоседливый братишка лет десяти-двенадцати и сестра, увидев которую я пропал. Дает же бог иногда внешность представительницам прекрасной половины человечества. Девушке на вид было лет пятнадцать, но при этом все, что должно быть у женщины, она уже имела. Невысокая — примерно метр шестьдесят пять — блондинка с синющими, как небо, глазами, стройная, будто тростинка, с идеальными, как по мне, очертаниями тела в буквальном смысле слова захватила все мое внимание. Как увидел ее, так и не смог отвести взгляд, пока она была рядом.

Благодаря этой красавице я отчетливо понял, что теперь женский вопрос придется решать как можно скорее. Очень уж впечатлила меня эта прелесть, да так, что и подняться с кресла было стыдно. Благо встать не позволил осматривавший меня доктор, а то опозорился бы. Ничуть не хуже дочери была и мать этих детей, разве что повыше, и волосы у нее были собраны в замысловатую прическу, из-за которой о длине волос судить было сложно. В голову тут же пришла мысль: если хочешь узнать, как твоя девушка будет выглядеть в зрелом возрасте, посмотри на ее мать. Умилило, что я уже подумал «твоя девушка». Слишком сильно я впечатлился.

Отец парня, как неожиданно выяснилось, прекрасно говорил на английском языке. Общаясь с ним, я невольно подумал: мне снова подвалил джекпот.

Глава 8

Фамилия у этого французского семейства была Дюбуа. У меня сразу возникла ассоциация с Дзюбой, был такой футболист в мое время, ленивый, как мерин пожарный, судя по всему, но играл неплохо, когда хотел. От этой проскочившей в голове мысли я даже улыбнулся непроизвольно.

Звали отца этого семейства Пьер, его жену — Мари, дочку — Кристина, старшего сына, которому я невольно помог, — Мишель, а самого младшего непоседу — Эрик.

Так вот, старший этого семейства, Пьер, сразу взял быка за рога и начал буквально требовать, чтобы я немедленно переезжал к ним, где мне, как спасителю их сына, обеспечат должный уход, а после выздоровления еще и достойно отблагодарят.

Никакие мои объяснения, что нам уже завтра надо быть в Бресте, потому что мне нужно отплывать в Америку, не воспринимались в принципе. Как выяснилось, у этого семейства есть собственные пароходы, которые как раз-таки и бегают в Америку, поэтому отправить меня туда после выздоровления им не составит никакого труда.

Под напором этого человека даже Алексей Петрович пасовал и терялся.

Немного разрядил обстановку пришедшей в гостиницу полицейский, который меня вчера подвозил.

Как выяснилось, он вчера отпустил несовершеннолетнего (то есть меня), не выполнив до конца все положенные процедуры. Конечно, сделал он это по приказу начальства, но это не отменяло того, что теперь ему необходимо было опросить моего сопровождающего и закрыть это дело, как того требует закон. Как оказалось, начальство этого полицейского напряг как раз-таки Пьер. Пока Алексей Петрович общался с полицейским, Пьер, не теряя времени, принялся обрабатывать меня. Очень шустрым мужиком оказался, деловым, прям меры нет. Понятно, что мне и самому выгодно было остаться на какое-то время в Париже, но так сразу показывать это я не стал, просто дал себя уговорить. С Алексеем Петровичем так легко у Пьера не получилось, но он с горем пополам справился.

Чтобы не рассказывать сейчас в подробностях о двухчасовых переговорах, я обозначу только, что мы в конце концов договорились и пришли к соглашению.