– Какого хрена ты сюда ее привела, Бридж? – Пьер стиснул кулаки. – Хочешь, чтобы наша малышка оказалась там, рядом с Сарой и Харпер? Ты что, не видишь, что они собрались делать?

Он тычет пальцем в висящие петли.

«Пусть этот полный бесов мир грозит нас уничтожить, – возносится над стадионом сопрано. Это Мэри-Энн Болт, она стоит напротив помоста. Ее группа поддержки взялась за руки – весь ряд – и, на моих глазах, весь стадион делает то же самое. – Не убоимся, с Богом, нам истина Его поможет!»

Бриджит рыдает. Пьер притягивает ее к себе – притягивает к себе всю свою семью – заключая в крепкие объятия, которые должны не только утешить, но и заставить замолчать.

Я смотрю на содрогающуюся спину Иззи Перелли.

Она только что призналась, что убила Дэна. Но она собиралась просто столкнуть его на ступеньки. Он отвлекся на видео. И в отношении этого видео Иззи только что указала на Беатриз, а это объясняет, почему Беа все время давала уклончивые ответы. Фредди сделал эту запись, а его подружка вывесила ее в интернете и включила проекцию во время вечеринки. Поскольку Беа в школьной иерархии стоит высоко, не удивительно, что все ребята так удачно не заметили, как она делает нечто настолько заметное.

Кто знает, зачем Беатриз это сделала. Может, хотела впечатлить Дэна, присоединившись к унижению Харпер. Может, ей было обидно, что хоть он и порвал с Харпер, но по-прежнему не замечает ее, и ей захотелось поставить в неловкое положение их обоих. Мне не хочется думать, что она знала, что там показано изнасилование. Возможно, Фредди стер звук в том варианте, который отправил ей. Возможно, сказал, что Харпер прикидывается.

Надеюсь, все было именно так.

Возможно, Беатриз настолько выбита из колеи смертью Дэна именно потому, что боится оказаться виновной, считая, что это ее видео застало его врасплох и заставило споткнуться? В каком-то смысле это действительно так, потому что созданный ею отвлекающий момент позволил Иззи действовать.

Две виновные девушки, которым не дает покоя их роль в смерти юноши – а весь город собрался осудить одну невиновную.

Вот только…

Вот только где в этой версии событий колдовство? Где та сила, которая обрушилась на нас на вилле? Чья темная магия действовала тем вечером?

– Иззи, – говорю я, пригибаясь к ней, – а те штуки, которые ты чертила у себя в ежедневнике… что это?

Иззи недоумевает:

– В ежедневнике?

– Агент?

Бриджит смотрит на меня хмуро. Пьер – с подозрением. Я тянусь за телефоном, чтобы показать Иззи изображенные ею узоры – Древние Знаки, пугающие ведьмовские знаки – но, конечно же… его забрал гвардеец!

Черт. Черт!

– Такие заковыристые, – говорю я. – Вроде…

Я хочу было начертить их в воздухе пальцем, но вспоминаю, как ужаснулась Роуэн от одного их вида.

Но Иззи мотает головой. Ее простодушные глаза пусты.

И я нутром чую: она не ведьма. Даже пусть неопознанная и необученная.

– Извольте прекратить вопросы, агент, – говорит Пьер ледяным тоном.

Оркестр начинает играть марш: трубы завывают. Плохо настроенные усилители орут. Толпа внезапно вздымается – за последние несколько минут она выросла вдвое – и по проходу между металлическими барьерами под дулами пистолетов ведут Сару и Харпер Фенн.

105

Сара

Они лгут. Я вижу ужас в глазах зрителей, когда один за другим те люди, которым я безотказно помогала всю свою жизнь, выходят на помост с микрофоном и марают меня и мою дочь своей ложью.

Такое чувство, что половина Санктуария собралась здесь, чтобы плевать мне в лицо.