– Знаешь что, я поговорю с Настасьей Павловной. Она, по-моему, охотно уступит нам половину избы. Вот и поживем пока. А там и квартиру для нас построят – домик.

– Да пойми ты, голова! – горячился Валерий. – Если мы займем кабинет, скорее дом построят. Каждый ревизор будет видеть, что начальник в кабинете живет и выселить некуда. Стало быть, надо дом строить. Приспичит. Нельзя ж без кабинета вокзал держать. Закон?

– Выходит, мы вроде бы обманываем кого-то, – все еще нерешительно рассуждала Саня.

– Ах, при чем тут обман! – досадливо отмахивался Валерий. – Просто жить надо. Нужно брать от должности все, что положено! Тебе положен дом, ну так и умей взять его.

– Нам много чего положено. Вот видишь – ни света, ни радио нет.

– Это совсем другое. Не упрямься, пожалуйста. – Валерий встал и заходил по просторному кабинету. – Я уже все распланировал: тут будет у нас спальня, здесь вроде гостиной. Перегородки я сделаю из своих материалов – недорого обойдутся. Ну там гардинчики, всякие подставочки тоже своим работягам закажу. Ну, каково?

– Мне надо подумать, посоветуюсь с начальником дистанции.

– Эх ты, трусишка! А на вид такая смелая…

– Здесь дело не в смелости.

– Ну ладно, ладно, – он обнял ее за плечи. – Хорошая ты, только жить не умеешь. Но это дело поправимое, с нашей помощью. А? – И он, довольный, расхохотался.

А Сане было совсем не смешно: какая-то беспокойная, гнетущая тяжесть наполнила ее грудь, и она опасливо, с тревогой прислушивалась к резким и шумным ударам сердца. В глубине души она была недовольна этим разговором. Но как же быть? Спорить с ним сейчас, возражать – значит обидеть его… Нет, она не могла сделать этого теперь. И Саня избегала смотреть Валерию в глаза.

7

Под вечер они пошли в Звонарево прогуляться. В буфете возле вокзала, разбившись на кучки, гуляли совхозные рабочие. Одна группа расположилась прямо у вокзальной стенки; на принесенном кем-то рядне сидели шесть парней. Посредине стояло ведро пива, валялись кружки, бутылки из-под водки. Черноусый, черный от загара, как цыган, парень в расстегнутой брезентовой куртке, надетой прямо на голое тело, короткими толстыми пальцами рвал гитарные струны и пел хриплым, но приятным голосом:

Саня остановилась возле них и строго сказала, мотнув головой:

– Вы что это возле вокзала расселись? А ну-ка марш отсюда!

Парень прекратил петь и учтиво спросил:

– Что? Марш? Пожалуйста! – и быстро заиграл, подпевая:

Валерий взял Саню за руку и силой увел от этой веселой компании.

– Нашла с кем связываться, с пьяными, – упрекал он ее и одновременно уговаривал: – Пошли, пошли, нечего тут делать.

– Так ведь они, чего доброго, и вокзал спалят, – слабо сопротивлялась Саня.

– Ну да, целые годы тут пьянствуют, и ничего, а нынче спалят!

– Черт меня дернул пиво заказать, – в сердцах сказала Саня.

– Здесь причина не в пиве, – возразил Валерий. – Они и водкой одной напились бы. Им сегодня аванс выдали.

– Месяц работают, а потом за два-три дня все пропивают. Ну что ж это за народ? – с горечью вопрошала Саня.

– А к чему им копить? Они нынче здесь – завтра там. Вербованные, холостые, – весело говорил Валерий.

– Можно подумать, что тебе это нравится.

– Нет, меня это просто не касается.

– Но ведь они же работают у тебя на стройке!

– Ну и пусть работают на здоровье.