Даже не знаю, чем вызвана такая доброта? Так-то, конечно, начштаба такой прибор не особо нужен, к карте он и подойти может, чтобы получше рассмотреть. Понятное дело, Василий Иванович подробностей нашей затеи не знал. Просто услышал краем уха в моем докладе слова «наблюдательный пункт» и сразу сказал:
– О, для такого у меня есть отличная вещь. Сейчас принесу.
И правда, через минуту вернулся и притащил здоровенный кожаный футляр. А в нем – цейссовский морской бинокль, семикратный. Красоты неописуемой. Тяжелый, правда, зараза. Я так подозреваю, что Тупикову это добро тоже кто-то подарил, а он не знал, куда такое счастье деть. А нам сгодится.
Вот вроде и пробирался по закоулкам, и в городе бардак, а патруль – нате, нарисовались, красавчики. И сразу своё любимое: стой там, иди сюда, кто такой, молчать, кого спрашиваю. Но я же запасливый, у меня есть волшебный пропуск, покойным Муравиным подписанный. На одни сутки, но мне больше и не надо. Так что летёха, старший патруля, покрутил документики, позаглядывал с разных сторон, чуть не на зуб пробовал – и отпустил меня.
А у нас рядом с «небоскребем» поста уже не было. Сняли. Вот так оно и происходит, когда отход: все сразу с места не снимаются, то тут пропадет что-то, то там исчезнет. А где-то до конца остается. И понять, как оно так получается, лучше и не пытаться. Голова меньше болеть будет.
А когда до конца маршрута оставалось уже совсем немного, метров двадцать, наверное, у меня случилась неожиданная встреча. Ну, скорее всего, приятная. Меня порадовала, по крайней мере. Иду я, значит, никого не трогаю, стараюсь думать о хорошем. Вдруг какая-то тень метнулась ко мне из подворотни и прыгнула на грудь. Не успел я подумать даже, что это такое, как неизвестная тварь попыталась лишить меня жизни путем вылизывания лица и удушения запахом псины. Ну, и хвост у собачки вращался с такой скоростью, что я начал ждать неожиданного взлета кормы животины.
Во всем этом мире я знал только одну собаку, которая могла бы так бесцеремонно себя со мной вести. А способов борьбы с этим блохастым гадом я, к сожалению, не знал.
– Пират, – говорю я как можно спокойнее, а то он на радостях меня точно в слюне утопит, – ты откуда здесь взялся?
– Ой, Петр Николаевич, – слышу я из той же подворотни, – а я вас и не признал.
Голос знакомый, это же мой сосед бывший, Миша. Где б ты, думаю, меня признал, если тут темно как… очень сильно, короче. Потому что в тех местах, где, говорят, так же мало света, я не бывал.
– Привет, Миша, – говорю я, продолжая при этом попытки избавиться от тесных объятий пропеллера с лапами. – Ты сам-то как здесь оказался?
– Так я тут харчами разжился, – отвечает любитель поживиться хмельным задарма, – крупа всякая, вареньице. В преддверии так сказать… Оставили добрые люди, а я себе переношу. Мы тут с Пиратом недалеко живем теперь, в подвале на Ливера. Хороший подвал, сухой.
– А из квартиры почему ушел? – наконец-то я освободился от собачьих поцелуев. Руку в кармане на всякий случай держу. У меня там не кошелек лежит, который я потерять боюсь, а парабеллум. Береженого, как говорится… да уж, времечко такое.
– Так дом наш хороший слишком, – вздохнул мой бывший сосед. – А придут сейчас эти, со свастиками, так выгонят враз. Вот я и подумал, что лучше уж заранее побеспокоиться. Вы только не подумайте, я с немцами бороться буду! – Миша подошел ближе, громко зашептал. – У меня и ружье есть, старенькое, правда, и патронов маловато, но я придумаю что-нибудь! Мы, Петр Николаевич, им еще покажем вдвоем с Пиратом!
Я покивал, но ничего отвечать не стал. Какой из алкоголика боец? Убьет первый же патруль немцев. |